Одна Жизнь в России (СИ)

Гнилое советское метро разваливается на глазах. Мимо платформы метро прошел сломавшийся поезд, который буксиром тащил другой электровоз. За время ожидания работающего поезда скопилась толпа и случилась обыденная драка при попытке русских всех сразу влезть в пришедший поезд. Со всех сторон слышался русский мат. В забитом вагоне метро воняло рвотой и горелой проводкой. Не удивительно, что, заглянув в открытую дверь диспетчерской, я увидел аппаратуру заставшую еще Сталина.

Преображенское Кладбище было практически безлюдно, посему ничто не помешало мне снять штаны и окропить мочей Вечный Огонь, горящий тут во славу русских солдат и русской же победы. Так же на "вечном" огне был сожжен портрет Путина. Увы съемка оборвалась на середине процесса и видео не вышло, как случается если нечаянно закрыть объектив смартфона пальцем (смартфон автоматически считает, что его сунули в карман и снимать уже не надо). Посему я решил повторить акцию на другой день, лучше подготовившись.

На следующий день, 3 ноября, я выпил бутылку Coca-Cola и, помочившись в нее, явился к Вечному Огню на Поклонной Горе. Вокруг было много русских патриотов, собравшихся тут в честь праздника Народного Единства, посему представители администрации меня сразу спросили, что я тут буду делать. На что я честно ответил, что планирую осквернить их вечный огонь. Они мне не поверили и я пошел прямо к вечному огню. В меня начали кидать снежками, и поскользнувшись на наледи около огня я больно ушиб ногу. Однако бутылку с мочей на огонь я таки возлолжил, прямо на глазах у иностранной делегации, да и видео снять на этот раз получилось. Этим же актом я отомстил своему деду, Георгию Москалеву, издевавшемуся надо мною в детстве, ибо в комплексе напротив было выбито и его имя, как Героя Великой Отечественной.

Увы больная нога не позволила удрать от начавшего преследование мента. Меня арестовали и привезли в отделение. Там меня допрашивал сначала мент, затем подоспевший ФСБ-шник, выглядевший как ничем не выдающийся парень со смартфоном. ФСБ-шник вызвал психиатров, ибо иначе мне светил всего лишь мелкий штраф за вандализм. Приехавший психиатр с дредами, больше похожий на хиппи, долго спорил с фсбшником, что он не хочет брать людей из-за политики. Но ФСБ-шник настивал, что после няни Гюльчехры Бобокуловой, отрезавшей голову ребенку, всех надо проверять. Вдобавок гебист показал мою бандану радужных цветов гей флага и мой ответ, что я не считаю себя мужиком, а скорее являюсь гендер-квиром. Отказа считать себя "мужиком" оказалось достаточно для принудительной госпитализации.

Россия - очень большой сумасшедший дом.

Есть трагически помешанные. Несчастные.

Есть и тихие идиоты

-- Зинаида Гиппиус

Автомашина психиатрической скорой неслась на полной скорости, врубив сирену с мигалкой, проезжая на красный свет и лавируя между маршрутками, словно водитель сам был закинут какими-то таблетками, чуть не попав в аварию и затормозил так, что я свернул бы себе шею, если бы не был пристегнут. Под конец меня поместили в надзорную палату психиатрической больницы ?15, где на входе отобрали все вещи, включая смартфон и блокнот с ручкой, так что все следующие впечатления о психушке базируются на моей и так слабой памяти, находящейся вдобавок под действием галоперидола и других нейролептиков, которые мне сходу назначили без особых церемоний.

Основной контингент отделения составляли алкоголики под капельницами, которых родственники сдали с белой горячкой, хотя одного буйного алкаша привезли менты, после того как он сломал им в отделении стол. Но попадались и более колоритные сумасшедшие, как например горбатый олигофрен Леша Давыдов, постоянно теребивший пипиську, делая сладострастное лицо и бубня что-то нечленораздельное про "казанский божий матерь"; проснувшись утром можно было обнаружить над собой Лешу, дрочащего тебе на лицо. За Лешей следовал Максим Мелих, залетевший на попытке взорвать свой подъезд с помощью бытового газа, предварительно вынюхав три бутыли "Доместос". Сейчас же у Мелиха новый план - засадить всю хрущевку конополей под ртутными лампами. Любимыми фразами Мелиха были "Я - дурак" и "простите меня дурака".

На соседнюю койку со мной по какому-то стечению судьбы попал сумасшедший ФСБ-шник, хотя его быстро перевели специальную больницу для гебистов. Олигофрен Миша время от времени посасывал палец, который он постоянно держал у рта. Миша мечтал быть отправленным обратно в "интернат" и спел санитарам песню "Служу России", гнусавя "не надо забывать солдата". Миша сильно взволновался, когда я предложил отправить видео с ним в ИнтернЕт. Невротик Денис Бородкин упомянул, что он - музыкант, сочиняет песни, а в интернате у больных теперь есть доступ к Интернету, что может быть разгадкой снизившегося дискуссионного уровня в сети, как и ценности современной музыки. Бородкин распевал свои песни долбя пальцами по столу, словно по клавиатуре синтезатора.