Одна Жизнь в России (СИ)

Притом уже за одну 121-ю статью СССР заслуживал ядерного удара всем арсеналом США. Мать меня не поддержала, тем более она, традиционно для русских, совершенно иррационально ненавидит геев. Еще я показал матери ролик (), запечатлевший хамское поведение русских солдат в Латвии, мать начала оправдывать русских, прокомментировав, что гордится нашими ребятами, и что прибалтов надо ставить на место.

Русские - мировое зло, ненавистное к человечеству, и оно полно решимости уничтожить ваш строй.

Надо ли ждать, что оно ударит первым?

-- Александр Солженицын

26-го апреля рано утром приехали опера из уголовного розыска, обыскали меня, и, без объяснения, отняв новый смартфон, повезли на экспертизу в психиатрическую больницу N3 имени Гиляровского. По дороге оперативники, на мой вопрос дадут ли мне лет 15, как Стомахину, ответили, что Стомахин столько получил за то, что вступился за чеченцев и призывал к отделению Чечни, а моя русофобия такой угрозы не несет, посему мне дадут меньше. В психушке, после непродолжительного разговора, психиатр, заведующая отделением, заявила, что мне "Интернет мозги промыл" и меня надо лечить от моего мнения.

Русским психиатрам оказалось достаточно пяти минут разговора со мной, чтобы диагностировать у меня шизофрению, признав опасным для себя и окружающих, нуждающимся в принудительном лечении в медицинской организации. Одна из психиатров особенно возмущалась, что я не знаю, когда день рождения моей матери, (словно я обязан знать когда родились всякиие куски дерьма) и заявила, этот провал в памяти - результат моего психического расстройства, не смотря на то, что я прекрасно помнил номер своего мобильного телефона и текущую дату. В результатах экспертизы основными симптомами для признания меня шизофреником значатся "выглядит нелепо и чудаковато", "сведения, характеризующие его с отрицательной стороны, умалчивает" и "создает компьютерную игру". Мое несогласие с политикой России русские психиатры назвали "реформаторским бредом". Русские в Интернет прокоментировали, что "опасность" моя проявляется тем, что вызываю у русских желание себя поколечить или убить, и из за меня сядет в тюрьму правильный русский пацан-патриот.

После суда ты с вероятностью в 95 % уедешь на принудительное лечение в дурку, которое может длиться хоть пожизненно. Учитывая тяжелые побочки от выскоих типичных нейролептиков, которые серьезно бьют по здоровью, то есть очень большая вероятность, что до выписки ты просто не доживешь.

Адвокат сказал, что теперь об условном сроке и каких-то снисхождениях судьи мне стоит забыть, ибо с диагнозом меня упекут в психушку как минимум на три года, притом дальше будут продлевать "лечение" пожизненно, если после нейролептиков я не полюблю Россию. Шизофрению лечат галопередолом, притом мне уже хватило и 1.5 месяца в русской психушке, а за три года добрые русские врачи меня точно сделают недееспособным овощем. Надо было как-то спасать свою жизнь, и я решил бежать в Украину, с которой у России по прежнему были напряженные отношения, посему быда нажеэжа, что Украина не выдаст России политбеженца.

Бежать я решил через Беларусь, ибо хотя у России и Беларуси синхронные базы данных уголовников, информация обновляется не сразу. Четвертого мая, быстро собравшись, я нашел через blablacar попутную машину в Минск. Пока стояли ожидая водителя, разговорился с другим пассажиром, беларусом, который рассказал, что у них батька Лукашенко всех бомжей и тунеядцев отправляет на принудительные работы, любых протестующих сразу вяжет беларусское КГБ, и что от прав человека русским людям одни проблемы. Попасть в Киев на автобусе не вышло, ибо автобус идет через пропускной пункт только для граждан Беларуси и Украины. Поэтому я купил билет на поезд Минск-Одесса, с остановкой в Киеве.

Начался наиболее опасный участок пути, ибо поезд проходил через две таможни. Беларусские пограничники шманали багаж и допытывались о цели моей поездки в Украину. Банальное "туризм" им чем-то не понравилось, но снимать меня с поезда почему-то не стали, хотя я заметно нервничал. Мне нереально повезло, ибо сделай они звонок русским коллегам, меня бы вернули в Россию в наручниках. Украинские пограничники осматривали поезд с большой белой собакой, вынюхивающей толи наркотики, толи взрывчатые вещества. Я решил сразу заявить, что я политиеский беженец, но пограничники сказали, что на постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, выданном мне следователем, не достает печатей, а других постановлений СКР не выдает, знакомства же с уголовным делом пока не происходило и я еще ждал от адвоката фотки дела.

Скорей всего, без приглашения украинской стороны, меня сняли бы с поезда, не став эскалировать до СБУ и иммиграционной службы Украины, однако спасло то, что перед поездкой я взял у мамы телефон и адрес ее одноклассницы в Украине, и та по звонку пограничников подтвердила, что знает меня и ждет в гости. Поэтому пограничники меня пропустили, советовав обзавестись документами с печатями, если я намереваюсь просить убежище.