Одна Жизнь в России (СИ)

Георгий Москалев любил пьяную драку: предварительно вылакав водки и испустив полный больной ярости боевой клич "я контуженный, да я тебя блядину как фашиста в бараний рог скручу!", дед пытался вырубить оппонента неловким ударом, но чаще промахивался и кряхтя падал на землю, где тоже поддатый оппонент пытался его пнуть. При мне дед неоднократно дрался даже со своим сыном, Олегом Москалевым, поводом служило, как я помню, то, что Олег перечил деду и высказывался критично об СССР. Дядя Олег рассказывал, что в молодости пьяный дед пугал всех наградным пистолетом, пока бабушка не выкинула в речку это достоинство героя.

Дед действительно получил контузию во время Великой Отечественной, поймав головой осколок, так и оставшийся у него в мозгу до самой смерти от склероза. Возможно именно контузия стала причиной того, что в периоды особой тоски герой СССР употреблял внутриорально одеколон "Шипр", разбавляя его водой. От дедушки-героя я впервые услышал фразеологизм "ебанная богоматерь", когда на него поддатого как на корову пытался взгромоздиться местный бычок. Меня лично дед порол крапивой и армейским ремнем со звездой, когда я имел незадачу попадаться под горячую руку героя, либо отлынивал от работ на огороде или чистить стойла. Из еды Москалев обожал вареные свиные и бычьи яйца, которые можно было раздобыть после кастрации.

Страдавший частыми запорами герой СССР рассказывал мне про особенности своего пищеварения, словно про батальные сцены Великой Отечественной, что у него "пробка в жопе" или "палку туда засунули", и надо собраться с силами для рывка; часто рассказ сопровождался самим дедом, героически тужившимся на обочине сельской дороги. Ближе к концу своей жизни, видимо в результате склероза, Георгий Николаевич совсем перестал контролировать свой сфинктер и часто просыпался утром обгадившимся, иногда с измазанным калом лицом. Впрочем государство не забыло фронтовика и выделило средства на соц-работницу, основной задачей которой было подмывать героя.

У стены дедовской деревенской избы стояло ржавое помойное ведро с говном и мочей, в которое справляли нужду. Из за ведра в избе стояла тягостная вонь, к которой однако можно было привыкнуть. Такие ведра были практически во всех русских избах. Над этим же ведром дед заставлял меня чистить картошку. Один раз я уронил туда картофелину, за что дед дал мне подзатыльник, прочитал лекцию, приказав достать и обмыть пропитавшуюся дерьмом картошку. Еще у деда было какое-то потустороннее уважение к хлебу, дед заставлял съедать крошки со стола и один раз ударил меня кулаком за то, что я лепил из хлебного мякиша фигурки.

Среди прочего запомнилось как дед сетовал, что дескать подлые "жиды" отсижывались во время Великой Отечественной в тылу, пока молодые русские пацаны, как он, дохли на фронте. Ни тогда, ни сейчас не могу понять возмущения деда, ведь евреи, все как один, понимали, что глупо лезть под пули и закрывать собой амбразуру, в то время как русские, вместо того чтобы пораскинуть мозгами, лезут на мины, чтобы пораскинуть кишками. Впрочем "гражданский долг", "честь", "долг перед родиной", "любовь к родине", "предатель", "пятая колонна" - это по сути все формы манипуляции, и герой СССР не осознавал и не хотел осознавать, что им манипулируют как дураком.

В начале 90х, мой дядя, Олег, после конца прокатного бизнеса, пытался разводить на продажу декоративных рыбок и породистых собак, но ни то, ни другое в России было ненужно - собакой не похмелишься. Впрочем дядя Олег не был хорошим человеком. Так живя на захваченной русскими бурятской земле, Олег хамски называл бурятов "узкоглазыми", унизительно высказывался об их языке, и возмущался, что, после падения СССР, буряты стали, хоть и слабо, бороться за свои права, пытаясь получить представительство во власти своей республики, в значительной степени разграбленной русскими империалистами.

Так русские вырубили пышные бурятские леса, продав их в Китай, вместе с другим сырьем из Бурятии, не дав бурятам ни копейки. Русские же заводы загадили выбросами химикатов Байкал - самый большой на Земле бассейн пресной воды. Во впадающей в Байкал реке Селенга постоянно всплывает вверх пузом мертвая рыба в огромных количествах. Теперь Байкал зацвел вредоносными водорослями, питающимися сбрасываемыми русскими отходами. Буряты винят русских в разрушении бурятской культуры: отмирании языка, размывании культурных традиций, изоляции от родного монгольского мира.

В деревне проживало несколько старообрядческих семей (на местном жаргоне "семейских"), пришедших в сибирь до революции, и различный полу-уголовный контингент, сосланный на лесоповал уже во время СССР, важной частью которого всегда был Леспромхоз. Впрочем бухали по-черному и те, и другие. Не пили там разве что приезжавшая летом на отдых семья евреев Козловских и вышедший на пенсию инженер Яковлев, приезжавший на запорожце на свой маленький огород.