Однажды

– Мисс Уэджвуд, я вернусь через полчаса. Сегодня холодный ветер, – чопорно произнесла гувернантка и удалилась.

Элен Уэджвуд накрыла мою руку своей холодной высохшей кистью:

– Итак, извольте сообщить, мистер Дарвин, какие тревожные мысли омрачают ваше юношеское чело.

Такой прямолинейный вопрос застал меня врасплох. Но, боясь показаться невежливым, вместо подобающего ответа я задал встречный вопрос:

– Мисс Уэджвуд, а как вы считаете, возможно ли такое, чтобы человек появился на свете не от Бога, а каким-то иным способом?

– Ты говоришь о волшебстве? – переспросила она.

– Нет, иное, например, если бы он родился от медведя или обезьяны?

Элен удивлённо наклонила голову на бок, строго посмотрела на меня и внезапно расхохоталась:

– Это было бы весьма любопытно, дорогой. Точно у собаки может родиться котенок, а у сороки цыпленок. В мире у всего есть свои правила, и Бог внимательно следит, чтобы они соблюдались. Обезьяна никогда не сможет воспроизвести на свет человека, а вот человек, вполне может превратиться в обезьяну, если будет постоянно вот так сутулить плечи, – и она больно шлепнула меня по спине, заставляя выпрямиться.

– А наоборот? – моё детское любопытство не так просто было унять. – Обезьяна могла бы превратиться в человека, если бы перестала сутулиться?

– Ну, знаешь, – она насмешливо скривила губы. – Я была бы сильно удивлена, если бы ты смог отыскать хоть одну такую обезьяну.

Вспоминая впоследствии этот разговор, я пришел к выводу, что именно он во многом позволил мне в своих умозаключениях продвинуться дальше Уоллеса6 и опубликовать «Происхождение человека»7. Работая над этой темой, признаюсь честно, мне очень хотелось найти подтверждение тому, что человеческий род мог развиваться из организмов различных видов. Например, эволюционировать от медведя. Однако никаких веских доказательств данному факту мною не было выявлено. За исключением, пожалуй, странной находки в местечке Неандерталь, где были обнаружены необычные останки8. Поначалу они были приняты за кости пещерного медведя, но позже выяснилось, что, не смотря на внешнее сходство со зверем, найденный череп, по своему строению, несомненно, принадлежит человекообразному существу. Дальнейшие же попытки исследований в этой области зашли в тупик.

Возвращаясь к своему рассказу, замечу, что после разговора с мисс Уэджвуд, я вовсе не забыл о своей благонамеренной затее и немедля отправился к отцу. Я рассказал ему всё, что случилось со мной во время утренней прогулки, чем вызвал его немалое беспокойство. Слезно умоляя отца вылечить несчастного зверя, я понимал, что возможно совершил ошибку, но сделанного было не вернуть, и уже через полчаса он и Моррис, прихватив ружья, отправились в лес. Мне же, как и Эразму, велено было оставаться дома.

Прождав возле окна не менее двух часов, я незаметно забылся глубоким сном. Разбудило меня необычайное оживление, доносившееся с первого этажа. Громче всех звучал отрывистый голос доктора Дарвина и встревоженные восклицания Марии. Я вскочил с кровати и со всех ног бросился вниз. Пока я сбегал по лестнице, в моей голове одновременно пронеслось множество вопросов: Неужели они принесли Святогора сюда? Где интересно разместят медведя? Как скоро он поправится?

Отец, Эразм, Моррис столпились в дверях кухни, так, что я не мог видеть, что там происходит.

– Всё хорошо, – успокаивающе говорила Мария. – Вот и суп, вот и пирог.

– Ну что? Где Святогор? – крикнул я Эразму, первому заметившему меня. Вместо ответа он дернул за рукав отца и кивком головы указал в мою сторону. Тот обернулся и широко расставил руки, давая понять, что рад меня видеть и готов обнять.

– Ты вылечил его? – спросил я прямо, как только его массивные руки легли мне на плечи.

И тут я всё понял, по выражению его лица, по виноватому взгляду Морриса, по напряженному молчанию Эразма.

– Как же так? – я отступил на шаг. – Вы оставили его там? Но он же не дикий…

– Понимаешь, Чарли, медведя невозможно было спасти, он потерял слишком много крови. Он всё равно умирал, – сказал отец.

– То есть, ты хочешь сказать… – я не решался озвучить своё предположение.

– Да, Моррису пришлось застрелить его. Но это было единственное правильное решение в такой ситуации… Зато Григория мы привели сюда и сейчас Мария пытается накормить его.

В моем возрасте, в присутствии других мужчин, было бы весьма постыдно разрыдаться, поэтому я попросту отвернулся от них. Но через секунду понял, что должен увидеть Григория, и, отстранив Морриса, протолкнулся на кухню.

Григорий сидел за столом, уронив голову на руки, а перед ним на нескольких тарелках была выставлена аппетитная стряпня Марии. Яблочный пирог, внушительный кусок ревеневого пудинга, ещё дымящаяся вареная морковь и брокколи под чесночным соусом, чашка ароматного супа и полный стакан джина. Но тот не притронулся ни к чему, плечи его сотрясались от рыданий.

Я вошел и остановился прямо перед ним, не подобрав утешительных слов, не находя оправданий и объяснений.