Однажды…

Ким провел установку об этой женщине. Ничего подозрительного, обыкновенная провинциалка – красивая, добрая, простодушная, с кучей родни в своей казачьей станице под Ставрополем. Наверное, Трофиму в силу его характера и образа жизни такая и нужна была. Квартира досталась ей по наследству от дедушки, и она года два назад радостно перебралась в Москву.

Трофим заезжал к ней поздно вечером и обязательно один, без охраны. Видно, старался скрыть отношения. Значит дорожит ею, хотя обязан был проинформировать. Таковы правила.

Ким не стал требовать объяснений. Аккуратно сложил установочные материалы в отдельную папку.

Такого рода информация не хранилась в секретке. А держалась только в ему известном месте, под семью печатями, с остальными тайнами Организации.

Он на память помнил только имя и фамилию женщины и некоторые данные по дому ее проживания. 12-этажная высотка, тоже в районе вышеуказанного метро, и этаж – 8-ой. Это и передал мне Федор. Трофима можно и надежнее было ликвидировать в этой точке.

Вряд ли Кореец предвидел такой расклад. Его самого уложили с аналогичным сценарием. В какой-то момент он прозевал кротов внутри Организации. Ему еще предстоит в этом разобраться, разумеется, если выживет и выкрутится из этого дерьма…

Марина с братьями зашли к Иннокентию через смежную дверь из моего двора. Арсенал мой охранялся у соседа. Марина периодически наведывалась к Манучаровым, они теперь оставались у меня в Пирогово. После смерти Джулии сильно сдала Инесса Андреевна, ей был необходим кислород, которой отсутствовал в необходимом количестве в центре города.

Вывоз оружия Марина объяснила мерой предосторожности. Мол, могут нагрянуть с обыском, надо очистить дом. Она даже заметила радость в глазах старого соседа. Когда я был рядом, Иннокентий ничего не боялся – я за все был в ответе. Теперь же пришлось бы отвечать ему самому, об этом он даже думать боялся…

Я с любовью погладил винтовку, протер от приклада до дула. Вспомнил слова Расулова.

“Личное оружие – это как любимая женщина – любит ласку и уход…”

Действительно. А то однажды подведет. Или даст осечку, или промах. Прям как человек.

Но для сантиментов не было времени. Оставив винтовку у Павла, я вышел.

У дверей взгляд скользнул по Насте, сидевшей на кухне и молча курившей. Кажется, она даже не заметила мой уход.

“Хорошая девчонка. С серьезными глазами. Не суетливая.”

За все время знакомства я ни разу не услышал ее голос. Она беспрекословно выполняла все указания Павла. Молча. Кажется, они понимали друг друга без слов.

Люди, которые могут молчать, надежнее…

…Катя, кажется, опешила, услышав меня на проводе. Я на всякий случай повторил приветствие.

– Да слышу… – тихо ответила. – Думала… ты больше не появишься…

Может я и сам так думал. Впрочем, не важно. Я уже твердо верил, что мы не хозяева своих судеб.

К сожалению…

Она открыла дверь и молча отстранилась. Наши взгляды встретились.

“Господи, избавь меня от этого! Еще одну привязанность, еще одно горе я не переживу!

Может быть…”

Никитин меня ждал.

Он мгновенно врубился. Молча, не перебивая, слушал и размышлял. Я, естественно, информацию скорректировал. Все подвел к переделу власти внутри Организации.

– Нам незачем встревать в вашу канитель, – наконец подал голос он. – Думаю, мое руководство будет не в восторге, своих проблем хватает. Какая нам разница, кто теперь рулит – Кореец или Трофим? Даже предпочтут второго. Кореец немало нашей крови выпил в прошлом. Да и переговоры провели мы с Трофимом и с этим стариком – вашим политлидером… Значит они спелись?

– …

– Банальный дворцовый переворот, – прислонился к стене мой собеседник. – И ты не лезь, не твоя тема. Или же примкни к нам. Найдем применение.

– Не могу. Все не так просто.

Взгляд Никитина посуровел:

– Что ты утаиваешь?

Катя зашла и села рядом на свободной табурет.

– Тебя кто звал?

– Ты мне не указ… – она потянулась, взяла с полки чашку и налила себе чай.

– Пусть сидит, – кивнул Никитин. – Говори яснее или уходи. Я не собираюсь играть на чужую руку.

– Ну ладно… В этой бойне я потерял троих: Мансура, Митяя и еще девушку. Ты должен помнить, она проходила в ваших списках.

– Та, на которую Федька запал?

– Она мертва. И заказал ее Трофим.

– Понятно… Вернее не совсем. Зачем он это сделал?

– Мы хотели соскочить. Понимаешь, все надоело. Рано-поздно и нас… Сколотили немного денег. Хотели начать сызнова…

Я глотнул чая, наблюдая за его реакцией.

– …Мы думали, Кореец только тяжело ранен, не знали весь расклад. Рассудили так: Корейцу не до нас, а Мансур, по существу, наш главарь, погиб. Трофим сам знаешь, что за тип. Уходить надо было.

– Куда? В Баку?

– Эта пока. Там свои трудности, пространства мало и все давно схвачено.

– Но у тебя тут дом, дело, сын…

– После смерти жены все потеряло значение.

– Как после… смерти?.. – казалось, вопрос вырвался из груди Кати. Она поперхнулась чаем.

Мы оба непроизвольно уставились на нее. Она покраснела, и чтобы скрыть досаду, заново потянулась к чайнику.