Однажды…

– У меня вопрос, – это вновь Котов. – Эта ваша авантюрная операция с дурацким названием “Медуза” мне напоминает цепочку из разнокрепких колечек. Возможно одно окажется слабым. Есть ли план “Б” для такого расклада? И что сделать двум до зубов вооруженным подразделениям в случае, если вы промахнетесь, подставитесь или еще что-то не сработает?

– Хороший вопрос. – Этот Котов все больше мне нравился. – По поводу “дурацкий” и “авантюрный”. Сразу отвечу, абсолютно согласен. Но на подготовку операции пошло пять суток, а на все про все у нас – неделя. И мы собираемся ликвидировать главаря одного из мощных военизированных организаций РФ. Куцебе в случае с Корейцем, несмотря на гораздо большой срок подготовки и несравнимыми с нашими возможностями силами и средствами, этого достичь не удалось. Тогда как? Может, предложите менее авантюрный план?

И еще: оттого, что операция будет называться не “Медуза”, а допустим, “Карась”, шансы на успех вырастут?..

Возникшая пауза была ответом. Я не счел нужным ее затягивать:

– На счет плана “Б”. В случае моего провала у вас один выход – с боем прорываться к Корейцу и освободить его, пусть даже ценою жизней. Важно осознать, что мы переступили черту и назад дороги нет. Только тогда, когда факт вооруженного противостояния в Организации всплывет, вернее, взорвется, ГРУ вмешается. Мы представим фактический материал, и тогда, возможно, выжившие спасутся…

Все в напряжении сохраняли молчание.

– …А ты, Серега, как раз тот человек, который после начала боевых действий может информировать главных военных разведчиков. Тебе ничего не надо выдумывать, передай все как есть.

– Побереги девчонку, – он тихо ответил. – Мне плевать на вас. Я в этой кутерьме только из-за нее и до сих пор уверен, что совершаю глупость. Если что, сам застрелись, меня не жди.

– Ну, а как же… – я вздохнул.

Глава XIV

Не буду описывать в каком напряжении мы – я, Романовы и Катя ожидали в машине. Она сидела рядом на заднем сиденье. Я невольно прислушался к ее дыханию и вспомнил Джулию. Она точно так же отрывисто дышала, когда волновалась.

Машина была припаркована у дороги близ столовой. Взглядом прошелся по зеркальцу, по небритой физиономии и сморщился. После подумал о женщине Трофима. По описанию Никитина – красивая, безбашенная казачка, на каком-то сроке беременности. Ей наверно и в голову не приходит, что в эти минуты какой-то уроженец далекого южного города собирается лишить ее счастья – семейного, женского, не важно – заставляющего лучиться ее глаза, порхать у плиты и нежиться в постели в ожидании любимого человека.

Что, кто-то, видимо, возомнив себя вершителем судеб, собирается оставить ее еще нерожденного ребенка без отца, отнять жизнь у одного, чтобы передать другому.

Или же это сам Творец. Мы лишь орудия его правосудия. Или каприза. Черт!..

Наконец рация хрипло затрещала, после послышался голос Андрея:

– Сокол, я Третий, как слышно?

– Сокол на связи.

– Задача выполнена.

Я облегченно вздохнул:

– Принял. Конец связи…

– Ну, я пошла? А то Сашок извелся…

Я кивнул. Расстегнув замок ее сумки, положил свою рацию, предварительно выключив.

Катя открыла дверь и хотела выйти. Я схватил ее за руку. Сам не знаю, как получилось. Она удивленно-вопросительно посмотрела.

– Если с тобой что случится, я действительно застрелюсь.

– А-а, Ануфриевича испугался? – лицо ее вдруг по-детски засияло, глаза заискрились. – Лад, живи, не боись…

Вышла и хлопнула дверью. Я с грустью смотрел, как она удаляется с какой-то веселой, прыгучей походкой.

– Хорошая девочка, – Павел, не оборачиваясь, сказал. – Чем-то напоминает сеструху. Зря ты ее подписал…

Вдруг поймал себя на мысли, что даже если она погибнет, я восприму это как очередную пролистанную страничку своей жизни, не более, и от этого стало еще тоскливее.

“– Ты должен испить эту чашу до дна…” – вновь вспомнил.

“Не хочу, чтобы она умерла! Господи, слышишь?

Да разве до тебя достучишься?..”

Катя вышла на связь где-то через час.

– “Сокол”, я на месте. Как принял?

Павел передал свою рацию. Я постарался унять дрожь в голосе:

– Принял. Конец связи…

Зато Толик не сдержал эмоции и чуть ли не вырвал руль, в который вцепился обеими руками:

– Молодец, девочка! Справилась!..

– Твой выход…

Павел протянул мне литровую “Кремлевскую” и завернутую в газету сушеную воблу. Откупорив емкость, я пропустил через горлышко нормальную порцию. Немного вылил на себя. Воблу засунул в карман, предварительно закусив. Запах спиртного в совокупности с рыбьей вонью наполнил салон.

– Вот теперь ты настоящий бомж, – залыбился Толик.

– Водку надо было выбирать правильно, умник. Где ты видел, чтобы бомж запивал воблу с Кремлевской, – я улыбнулся и вернул бутыль.

– Во бля, – зачесал затылок Толик. – Не додумался…

Застучав по тротуару бомжовой походкой и стуча тарой в рваной сумке, я вошел в образ и почувствовал невероятную легкость. Видимо, людей закрепощают материальные блага. Когда за душой пустыня, незачем и напрягаться.