Однажды я стала женой проклятого герцога

Эммирэль с бешеными глазами продолжала держать мое сознание в кулаке, наслаждаясь и упиваясь чужой болью. Казалось, это будет длиться вечность, но миг… и я жадно хватаю ртом воздух.

— И это только начало, — шепнула она одними губами, напоследок полюбовавшись своей работой, прежде чем отвернуться и потерять ко мне всяческий интерес.

Кажется… я плакала?

Господи, Ария, прошу тебя! Соберись!

Быстро найдя неприметное место, я попыталась восстановить рваное дыхание.

Сжимала крепко челюсти, вонзалась ногтями в ладони, держа себя в руках из последних сил, но не могла подавить в себе эмоции, что овладевали мной все сильнее и сильнее. И наверное я бы могла сбежать к себе в комнату, однако…

— Может, водички? — спросил мужчина с какой-то весьма странной интонацией.

Я вскинула голову, устремляя на лакея бешеный взгляд. Мне сдавливало грудную клетку и саднило горло, но я не показывала этого.

Да, я была актрисой, а они зрителями, которые с особым удовольствием наслаждались жестокой постановкой. Ну почему именно сейчас? На глазах у всех?!

Хоть я и осознавала, что впервые столкнулась с магией, но тем не менее никак не могла подавить в себе злобу.

Они видели мои слезы! А я не хочу, чтобы кто-то видел меня слабой. Я не слабая!

Хитрый прищуренный взгляд и усмешка:

— Интере-е-есно.

Помотав головой и быстро стерев с лица слезы, я заставила себя собраться и отпустить ярость, иначе она бы съела меня.

— Хотите отомстить? — вновь спросил меня этот странный, ничем не примечательный мужчина.

Уже став получше соображать, я уточнила:

— Что вы имеете в виду?

Лакей кивнул головой в сторону принцессы и переспросил, медленно произнося каждое слово:

— Отомстить. Ей.

Он смотрел на меня со странным выражением, которое я никак не могла разгадать. Все в нем было… несуразно. Особенно — разговор между нами.

Хочу. И не только ей.

Я отомщу каждому… И в тройном размере…

Я выпрямила спину и холодно произнесла:

— Я сделаю вид, что эти слова никогда не были произнесены. Однако впредь следите за своим языком, иначе последует наказание. Проводите меня к эрцгерцогине.

Начну я с нее.

С женщины, которая безжалостно, лишь веселья ради, выдала восемнадцатилетнюю Арию за жирного и мерзкого старика извращенца — Монтегю. Он даже не имел какого-либо положения в обществе: широко известный в узких кругах мужлан-картежник, который честно выиграл у нее партию в покер.

А дочурку свою она предложила сама… в качестве приза.

Внимательно проследив за тем, как я делаю реверанс, названная матушка и еще несколько присутствующих в беседке дам оценивающе оглядели меня с ног до головы. Сделав паузу, матушка проворковала:

— Здравствуй, милая. Я так рада, что ты наконец посчитала нас достойными твоего присутствия! Ну же не стой, присаживайся к нам поскорее.

Ванесса была умной и умелой интриганкой. Такая же светловолосая как и ее дочь, с алой помадой на тонких губах она улыбалась мне самой доброй из улыбок, полагая, что я не замечу столь явную шпильку в мой адрес.

— Что же вы, матушка, — ярко улыбнулась я, присаживаясь на стул. — Я боюсь, что недостойной здесь являюсь лишь я. Поэтому заранее прошу простить меня за мои манеры.

— Деточка, — вдруг сказала самая старшая из леди, — Вы — эрцгерцогиня Тернер! А Тернер — один из самых старинных и глубоко почитаемых родов королевства Эленейрос! Говоря подобные речи, вы оскорбляете не только себя, но и ваших предков!

Поскольку она была первым человеком помимо семьи, кто позволил себе обращаться ко мне подобным образом, я позволила себе разглядеть ее повнимательнее. Худая, бледная и весьма неулыбчивая дама в возрасте была одета в серое шерстяное платье, черную мантильку и в тон ей объемную шляпку с небольшим количеством перьев по бокам. Она была самой скромно одетой из дам, однако что-то в ней, то ли неестественно прямая спина, то ли властная манера разговора, выдавала ее довольно влиятельный статус.

Так кто же эта дама?

Выпрямив плечи и набравшись смелости, я уверенно ответила:

— К сожалению, ранее в силу своей глупости я была изолирована от высшего общества, несмотря на свой, несомненно, высокий титул. Однако после посещения мной пансиона Святой Гертруды и неоценимой помощи настоятельницы, которая сильно повлияла на мое мировоззрение, я, смею надеяться, взялась за ум.

Дама бросила на меня строгий взгляд.

— Пансион Святой Гертруды? И кто же был вашим наставником, юная леди?

— Госпожа Бастет, — ответила я, стараясь не выдать себя лицом и припоминая все ужасы последних недель в этом богом забытом месте.

О госпожа Бастет и в правду оставила неизгладимое впечатление, с особыми садистким удовольствием избивая меня палками по поводу и без, дабы воззвать к порядку в пансионе!