Однажды я стала женой проклятого герцога

— Вы прекрасно танцуете, — виконт сделал второй комплимент. — А если вы переживаете по поводу смены партнера, то не стоит. Я выбрал первую попавшуюся девушку. Будем откровенны, я не люблю балы. И если бы не мой титул, я предпочел бы сидеть в гостиной за книгой.

— Мне импонируют люди, которые говорят прямо. Спасибо за честность. И да… — я дождалась, когда мы сделаем пирует и тихо шепнула ему на ухо: — Я тоже считаю, что книга — куда более захватывающее занятие, чем любой королевский бал. Только никому не говорите, иначе не сносить нам головы. Однако стоит заметить, здесь невероятно красиво.

Тут я с облегчением услышала последнюю ноту скрипки. Оркестр доиграл, зал вновь разразился рукоплесканиями, и я поспешно отстранилась от господина Дорео, однако тот взял мою ладонь и поднес ее к своему лицу.

— Я должен предупредить вас, Ария Тернер, — виконт Дорео нежно поцеловал ладонь через ткань белоснежной перчатки и пророкотал: — Я приглашу вас на следующий танец. Будет практически греховно, если мы не обсудим с вами прочитанные книги.

— Как вам угодно, виконт.

Сделав изящный реверанс, я покинула танцевальную площадку и двинулась в сторону своего столика, где Ванесса уже дожидалась меня, то и дело кидая в мою сторону гневные взгляды. Патрисия села подле отца, от танцев она порозовела.

Тем временем мадам Тандури изящно, но властно уводила из зала господина Монтегю, отдавая его в руки стражникам. Я вздохнула с облегчением.

— Жарко, да? — Патрисия обмахивалась рукой. — Виктор замечательно танцует.

Ванесса бросила на меня испепеляющий взгляд и обратилась к своей дочери:

— Несомненно, моя милая доченька. Вы самая красивая пара Зимнего Бала. Боюсь, что Виктору стоит бояться. — Названная матушка наконец перестала рассматривать мое синее платье, напоминающие волны бушующего океана. Я разгладила складки на подоле и сделала глоток воды. — Никто не знает, кто может пригласить тебя на следующий танец.

— Как я могу, матушка, — притворно изумилась Патрисия. — Я буду танцевать только со своим женихом. Папенька, вы лучше скажите, как я выгляжу?

Эрцгерцог Тернер отставил бокал, чуть не разлив бордовые пятна на белоснежную скатерть.

— Какая самая прекрасная из принцесс.

Патрисия с мачехой улыбнулись, поняв столь явный намек. Грубый. Даже непозволительный. Это никак нельзя было списать на выпитый алкоголь или простую оговорку, поэтому следует сделать вывод: эрцгерцог Тернер являлся не последней личностью, желающей Патрисии стать следующей королевой Эленейроса.

Я посмотрела на отца с удивлением, а тот в свою очередь рассматривал меня с некоторой задумчивостью, и вдруг сказал:

— Ария, сегодня ты сияешь ярче любой звезды на небе.

С розового лица сестрицы сошла вся кровь, отчего она тут же побледнела и чуть не подавилась пузырьками шампанского.

— Благодарю, отец.

— Уроки госпожи Орсы не проходят даром. Ты грациозна, словно лань.

— Спасибо.

Мне не нравился его взгляд. Совершенно не нравился! Он словно оценивал меня, как товар на рынке, впервые осознав, что меня можно продать. Задорого.

По всему Большому Залу полилась новая медленная мелодия. Я поспешила встать из-за стола, желая убежать от внимательных глаз эрцгерцога, а когда я вновь вместе с остальными леди подошла к танцевальной площадке, по всему залу разнесся тихий ропот, а затем послышались громкие аплодисменты и восторженные возгласы.

…Принц!

…Себастьян…

Глава 37. Падение

Все смотрели на идущего принца, который двигался подобно зверю — быстро и изящно. Я наблюдала, как Себастьян Кайдзен проходит мимо прекрасной фаворитки, как шепот замирает на губах, а челюсти на потрясенных лицах отвисают. Принц остановился у стоящей неподалеку девушки в пышном бледно-розовом, словно сахарном, платье. К девушке, которая до ужаса напоминала Патрисию.

Я моргнула, чтобы сбросить наваждение и увидеть, как принц танцует с его любовницей Фессалией Хэмилтон, однако девушка, вне всяких сомнений, была Патрисией, и она светилась столь ярко, что сияние и радость доносились до каждого из присутствующих в замке Арундел.

О нет, нет, нет, нет! Она еще не повзрослела и не расцвела! У меня должен быть еще год в запасе. Как минимум год…

Я с ужасом наблюдала, как Патрисия застенчиво улыбается принцу. Губы Себастьяна искривились в соблазнительной усмешке. Мою грудную клетку сковало неприятное ощущение. Ощущение неминуемой погибели.

Толпа вновь тихо заговорила. Я была оглушена увиденным, но несколько шепотков и шушуканье все же успели достигнуть моих ушей.

— Она такая утонченная.

— Патрисия — ангел! И говорит на десяти языках.

— Я так и знал.

К тому времени, как будущий Безумный Король, человек которого я уже ненавидела всем сердцем, подошел к Патрисии, в бальном зале воцарилась тишина, не считая мягкой игры оркестра и легкого дуновения искусственного ветра от плывущих над нами облаков.

Я услышала вежливый вопрос, как будто из под толщи воды:

— Вы позволите?