Однажды я стану снегом

Тисия низко поклонилась и, вбежав по ступеням, распахнула тяжёлую дверь.

***

Давящий полумрак Храма порождал призрачных химер и чудовищ, а воображение Тисии дорисовывало недостающие элементы: превращало мышиную возню в злостный шёпот и бренчание ветра на чердаке в крадущиеся шаги.

Тисия стояла перед утопающими в темноте и паутине рядами алтарей. Пахло сыростью и прогнившим деревом. Окна давно забили панелями, так что свет проникал через узкие окошки под потолком. Тисия осторожно, словно боясь нарушить чей-то покой, добралась до третьего ряда и отсчитала восьмой алтарь – старинное сооружение из кедровых досок со множеством полочек и ящиком для щёток и тряпок. Тисия сняла с полок высохшую ветку дерева сакаки, пиалы, свитки и таблички с именами умерших. Опустилась на бамбуковую циновку и стала тщательно вычищать каждый предмет.

– Оттого у нас много неприятностей, – Тисия перекривила госпожу Юзуху. – Сама небось дома сидит, а мне в грязи ковыряться. Мы с тобой договорились… Тьфу!

Холод подобрался сзади. Провёл шершавым языком по затылку и проник под кожу. Его руки, безжалостные и цепкие, сжали плечи и сковали чувства. Напрасно Тисия куталась в своё бесполезное косодэ. Тело налилось свинцом, и приходилось стискивать зубы, которые невероятно громко стучали в пустом Храме.

– Как же холодно… как же холодно… – тряслась Тисия, щёткой смахивая пыль с алтаря. Ещё чуть-чуть, и дома её ждало одеяло. Она сама набивала его козьей шерстью в прошлом году, когда мама была жива… Когда мама была жива…

А Холод не отпускал. До судорог выворачивал ступни и колол кончики пальцев ледяными иголками. Издевался. Играл со своей жертвой, глупой девчонкой, бездумно ступившей на чужую территорию.

Тисия разложила таблички, расставила пиалы и вытряхнула тряпки. Вот и всё. Она уже направилась к двери, когда за спиной зазвенели колокольчики. «Не оборачивайся! Уходи!» – командовал мозг, а ноги, точно приклеенные к полу, отказывались ступать. Ещё несколько шагов – и она окажется на улице, где осеннее солнце золотит листья, где ветер, всё ещё тёплый и нежный, расчешет волосы и смахнёт пыль с одежды. Но искушение увидеть их победило. Тисия повернулась и от внезапной душевной боли рухнула на колени. Они стояли совсем близко и сливались бы с темнотой, если бы не едва уловимое жемчужное сияние. Молчаливые призраки смотрели прямо и не двигались. Мама, папа и брат-подросток. Навечно восьмилетняя сестра, прячась в лабиринтах рядов, появлялась редко.

– Простите меня, – заплакала Тисия, чувствуя, как гнетущее чувство вины, на время усыплённое, вновь вернулось. Они погибли, когда неведомая болезнь выкосила много горожан. Она забрала всю семью Тисии, а ею саму почему-то пощадила. Кто-то из соседей сказал тогда, что теперь нужно жить за всех их. Что за глупости? Лучше уж вовсе не жить.

– Не мучайте меня… Прошу вас… Так больно…

Однако призраки даже не шелохнулись. Смотрели, смотрели, смотрели… Красивая стройная мать, луноликий отец, улыбающийся брат. Тисия ещё раз мысленно прокляла госпожу Юзуху, которая направила её сюда, и давай, словно горячие угли, присыпанные пеплом, вынимать из сердца наверх свои тайные страхи и глубокую уверенность в том, что это она виновна в их смерти. Не досмотрела! Не сумела помочь! Не сберегла!

– Простите! Простите меня! – Тисия с трудом оторвала взгляд от родителей и выползла наружу. Чумазая, на лице – грязные разводы, рот перекошен. Дневной свет на мгновение ослепил, так что мир показался одним большим и белым пятном. Холод, испугавшись солнечного блеска, отступил.

– Забираю свои слова обратно по поводу того, что ты повелительница времени и пространства, – сказала-пропела Хикэси-баба, с брезгливостью разглядывая девушку.

Глава 2. Ничья невеста

Тисия пришла в себя, когда Храм остался далеко позади. Из полусонного оцепенения её вырвали детские голоса. Ребятишки прямо на дороге играли с круглыми озёрными камешками. Тисия когда-то и сама ныряла на дно в поисках сокровищ для младшей сестры. Даже года не прошло со дня её смерти, а кажется, что пронеслась целая вечность.

Худощавый мальчик подбросил корзинку. Камни резко взмыли вверх, а затем на жухлой траве сложились в изящный узор. Дети, все как на подбор тощие и низкорослые, по-тараканьи рассыпались в стороны, чтобы в точности повторить этот узор. Тисия зачарованно наблюдала за игрой, однако вскоре плюхнулась на колени и сгребла камешки, сказав при этом:

– Разве это не случайность? То, как они падают? Вот так и моя жизнь! Что-то происходит, а я и не знаю почему? Боги играются людьми, а затем кидают их во мрак и холод…

– Госпожа!

Тисия вздрогнула. Впервые к ней обратились таким образом. Госпожа! А ведь теперь она сама по себе! Взрослая.

– Госпожа, верните нам… – засмущалась малышка в дырявом халатике.