Однажды я встретила волка

— Его сила не в том, чтобы подчинять себе клан одним словом, а в том, чтобы прислушаться к нему и сделать правильный выбор. Тот, который примут остальные. Если ты сумеешь расположить их к себе, отцу придется с этим считаться.

— Правильный выбор? — Митьяна подняла голову, и ее глаза уставились прямо в еловые глаза Лика. — А какой он, этот правильный выбор? Разве он может знать?

Лик коснулся пальцами ее подбородка, отчего на щеках девушки проступил румянец.

— Никто не знает, — ответил он. — И никто никогда не может знать заранее.

Митьяна не сводила глаз с Лика. Она приоткрыла рот и теперь тихо и часто дышала, словно боялась спугнуть волколюда.

— Я, например, понятия не имею, правильный ли выбор делаю, — прошептал он в губы Митьяны, склонившись над ее лицом. — Но сейчас я считаю его единственно верным.

Лик осторожно поцеловал ее, и Мите осталось лишь промолчать. Девичьи пальцы стиснули его рукав. На мгновение ей показалось, что сейчас он повалит ее на кровать, стянет рубашку, разорвав тонкую шнуровку на воротнике, коснется губами ее шеи, ключиц, груди, а его ладони спустятся по обнаженным бедрам и…

Но мгновение закончилось. Волколюд отстранился и прикусил губу.

— Знаешь, Лик… — произнесла травница спустя некоторое время. Она отпустила его рукав и теперь мяла пальцами подол юбки, стараясь не смотреть ему в глаза. — Я боюсь. Здесь, в лесу Лииш, я чувствую себя странно. Меня разрывает на две части: я хочу быть частью леса и в то же время бежать из него без оглядки. Мне кажется, что я здесь своя и чужая одновременно. И не знаю, как собрать себя воедино.

Лик хмыкнул и присел рядом.

— Занятно. Вы с Катаром в чем-то похожи.

— С Катаром?

— Ты наверняка его помнишь. Волчонка, которого вы с подругой встретили на равнине.

Мита просветлела.

— Помню, конечно. Как он?

— Я не рассказывал тебе? Взял его в ученики. Он теперь живет в нашем доме.

Травница улыбнулась и спустила ноги с кровати.

— Здорово. А его родители не были против?

Лик поджал губы.

— У него нет родителей. Уже давно.

Слова встали Мите поперек горла, и она сглотнула.

— О… бедный малыш. — Девушка глубоко вдохнула, прогоняя смятение. — А почему ты считаешь, что мы похожи?

— Он… понимаешь, не совсем местный. Мать его была из нашего клана, а отец из другого. Понятия не имею, жив он или нет. Впрочем, это долгая история. Расскажу как-нибудь. Или Катар сам расскажет. Он любит пожаловаться на свою судьбу.

— Жестокий ты. Ему наверняка тяжело…

— А кому сейчас легко, Мит?

Она пожала плечами, но отвечать не стала.

— Если хочешь, можешь остаться здесь, в этой комнате, — предложил Лик спустя несколько мгновений.

Митьяна встрепенулась.

— Она… она ведь твоя?

Только сейчас, немного оправившись от разговора с Рууманом, она позволила себе оглядеться. Обстановка в комнате была скудной, но довольно уютной — ей даже понравилось. Мебели здесь практически не было, если не считать небольшого стола со масляной лампой в углу, кровати и пары стульев. Пол был устлан чем-то наподобие ковра, только сделанного из сухого мха; стены были обшиты деревом, кое-где потемневшим от времени. На стене рядом с дверью висели оленьи рога, и если бы они были не единственным украшением, Мита наверняка бы решила, что попала в жилище какого-нибудь охотника.

— Трофей, — заметил ее внимание Лик. — С первой охоты, когда мне позволили загнать крупного зверя.

— Наверное, их обладатель был очень красив.

Лик кивнул.

— И ранен. Иначе я бы не справился с ним один.

Митьяна кивнула и стиснула руками колени.

— Знаешь… я думаю, что мне будет лучше первое время побыть где-то… одной. Не хочу доставлять тебе неудобства и выгонять из комнаты.

Волколюд открыл было рот, чтобы возразить, но, поймав ее красноречивый взгляд, осекся.

— Да… понимаю.

— Если есть такое место… да хоть бы и на чердаке? В общем, мне было бы достаточно, если бы было где спать, что есть и где уединиться.

— У нас есть второй этаж, он больше похож на чердак. Там почти все место занимает комната Тайры. В остальной части живет Катар, но он может пока что перебраться ко мне.

Мита слабо улыбнулась.

— Спасибо. Можно я… немного приду в себя? Ну, сама…

— Разумеется. — Он тихонько поцеловал ее в лоб и поднялся с кровати. — Можешь пока побыть тут. Я обо всем позабочусь.

Глава 34 Митьяна

Каждая Охота — это дань уважения Всевидящей Луноликой. Охота объединяет стаю и делает ее сильнее, а дружная семья и растущие дети — то, что радует любую мать.

Из торжественной речи вождя волколюдов, открывающей Охоту

Х514 год, 26 день месяца Зреяния

Митьяна все же поселилась в комнатке под самой крышей. Места было немного, спать приходилось на узкой кровати с подстилкой из мха и сухой травы, но зато было окно прямо на крыше. Лик помог ей обустроиться, предложил побыть одной некоторое время, предупредив, что вечером устроит ей обход поселения, а затем поведет на тренировку.