Однажды я встретила волка (СИ)

Постепенно темнота стала меняться. Она уже не была такой липкой и душной, в ней появились странные отблески, похожие на чьи-то цветные тени. Митьяна невольно потянулась за ними. Тени постепенно складывались в силуэты. Незнакомые люди, в несколько рядов обступившие пылающий костер, покачивались в такт языками пламени, и свет плясал на их смуглых лицах. Темнота наполнилась гортанной песней, и от нее у Миты внутри все задрожало. Она зажала уши, но звуки продолжали проникать в ее голову. Травница зажмурилась и побежала прочь со всех ног. Песня не отставала.

Силуэты у костра сменились могучими елями, чьи верхушки серебрились в свете луны. Гортанная песня затихла, а вместо нее темноту разрезал пронзительный вой. Миту окружили звери. Они рассекали темноту вокруг словно стрелы, оставляя за собой желто-рыжие шлейфы. Где-то вдалеке раздался рев, и испуганная травница шарахнулась в сторону. Рядом с ней возникла цветная дымка, и в ней она разглядела двух животных — волка и лося с раскидистыми рогами, над которыми рваной тенью металась птица, похожая на огромного ворона.

Увиденное так потрясло Миту, что она попятилась и поскользнулась босыми ногами на чем-то склизком и мокром. Тело окутал холод, как будто она снова упала в быструю реку. Она замахала руками и ногами, пытаясь подняться; цветные блики смешались перед глазами в один пестрый ком. Мита замотала головой, попыталась встать, но почему-то не смогла и уперлась руками в твердую землю…

* * *

Когда Мита распахнула глаза, на чердаке было темно. Через небольшое окошко лился ровный лунный свет, оставляя на полу синеватые тени. Все вокруг было каким-то серым и блеклым, но знакомая по снам цветная дымка окутывала весь чердак. В нос ударил резкий запах сушеных трав.

Мита поднялась со своей лежанки. Солома и меха сбились в кучу, и теперь ее самодельная постель отчего-то казалась слишком маленькой. Тело все еще хранило остатки странного жара и ломоты, и травница решила на всякий случай заварить травы и выпить.

Травница попыталась подняться на ноги, но спина отдалась резкой болью — она никак не могла распрямиться. Ноги тоже не слушались. Травница часто заморгала, чтобы избавиться от надоедливой пелены, но та не желала исчезать. Отчаявшись, девушка опустила лицо на руки. Нос почему-то столкнулся с полом раньше, чем она ожидала.

Митьяна открыла глаза и некоторое время тупо таращилась на свои руки, которые уже руками не были. Это были лапы. Волчьи лапы, от которых исходила тонкая золотистая дымка.

Травница закричала, но вместо крика из ее горла вырвался испуганный вой.

Где-то в деревне залаяла собака.

«О, боги, что это? Что происходит?»

Мита запаниковала и попятилась. Раздался треск: с ближайших полок повалились корзины, и она не глядя наступила на них, переломав плетеные каркасы и растоптав травы в труху. Мита взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Теперь чердак наполнился грохотом падающих мисок и глиняных чашек. Окончательно перепугавшись, Мита отпрянула к окну, споткнулась о мешки с сеном, кувыркнулась и больно ударилась челюстью о деревянный пол. Каждое ее движение сопровождалось шумом: чердак был слишком тесный для волчьего тела, и она то и дело что-нибудь задевала.

В курятнике встревоженно закудахтали куры. Лай не прекращался, и проснувшийся хозяин недовольно прикрикнул на собаку. Это был голос Нита, Митьяна узнала его, несмотря на то, что дом молочницы находился на другом конце деревни. Странно: она мало что различала перед глазами, кроме цветных бликов, чувствовала себя почти что слепой, но при этом слышала каждый шорох, каждый треск и множество чужих голосов. Ее нос улавливал несметное множество запахов: травы на чердаке, корова в сарае у деда Казира, собачья шерсть, настаивающиеся в чьей-то печи наваристые щи. К ним примешивались и совершенно незнакомые ароматы. От них кружилась голова и хотелось взвыть.

Запоздало Митьяна сообразила, что в деревне ей оставаться нельзя. Собака Нита продолжала заливаться, и неизвестно, когда сам Нит заподозрит неладное и поднимет народ, чтобы все выяснить. Она заметалась по чердаку, пытаясь найти выход. В узкую дверь в полу она не пролезала, да и по крутой лестнице бы не спустилась; оставалось только окно, к которому она и подскочила. Сообразить бы только, как его открыть и выбраться наружу.

Цветные блики продолжали надоедливо плясать перед глазами. Голова сходила с ума от обилия запахов.

Мита несколько раз ткнулась носом в задвижку, поскребла ее когтями, но никак не могла подцепить. Собака стала лаять реже, но проснувшиеся куры и не думали замолкать. Травница мысленно обругала себя за привычку запирать окно на чердаке и попробовала взять задвижку в зубы. Не с первой попытки, но ей это удалось: засов поддался, окно открылось, и Мита кубарем выкатилась из него по покатой крыше крыльца прямо в кусты черноплодной рябины.

Теперь ей предстояло выбраться из деревни. Вот только куда?