Однажды я выберу тебя

– За тебя, – провозгласил Даниэль, поднимая стакан. – За Макса и его новую работу. Пусть ухаживает за Рокфеллером или за одним из людей Билла Гейтса. – Он замер, потом схватил меня за руку. – Боже, неужели? Это Билл Гейтс? Он ведь живет в Белвью. Это он?

– Если это он, передай, что у меня на компе «Эксплорер» накрылся, – пробормотал Малькольм, разглядывая бутылку пива. – В очередной раз.

– Это не Билл Гейтс.

«Но примерно такой же богатый».

Парни выпили за мою работу, а я улыбнулся им и отвернулся, разглядывая собравшихся. В основном мужчины, но есть и несколько женщин. Все о чем-то беседуют, а из динамиков звучат различные композиции в стиле девяностых.

Я чувствовал, как Чарли, сидящий по ту сторону от Даниэля, сверлит меня взглядом. Не могу сказать, что он выглядел непривлекательно. Светлые волосы, борода и бледная кожа. Казалось, все его черты – близко посаженные глаза, маленький нос, миниатюрный рот расположились посреди лица. Но если бы я находился в поиске, мое внимание скорее привлек бы Малькольм. В костюме-тройке он походил на Майкла Б. Джордана[10].

Но я никого не искал.

«Может, и хотел бы, но не искал».

– О, Шерил и Аднан, – проговорил Даниэль, с энтузиазмом взмахивая рукой кому-то у двери. Он схватил Малькольма. – Пойдем, ты должен с ними познакомиться. Они классные.

– А нам что, ждать здесь? – крикнул я ему вслед, но Даниэль, даже не обернувшись, лишь махнул рукой. Когда Чарли скользнул на свободное место рядом со мной, я понял, что все было подстроено.

Он наклонился ко мне, пока Крис Корнелл пел о падении и черных днях.

– Итак, Макс.

– Итак, Чарли, – проговорил я, криво усмехаясь. – Ты что-то задумал?

– Вообще-то, да, – согласился он. – Ты засел у меня в мыслях. Накрепко.

– Если бы это не звучало так похоже на чью-нибудь реплику, я бы повелся.

– Реплика точно не моя. – Он подтолкнул меня локтем. – Да ладно. Ты разве не думал об этом? Мы с тобой. Общаемся. Наедине. Необязательно что-то серьезное. Вообще, у меня аллергия на серьезные отношения.

Я отхлебнул содовой.

– Даниэль рассказал, в каком я положении?

– Кое-что. Ты вырос здесь, но родители вышвырнули тебя. И теперь ты вернулся, чтобы попытаться заставить их прозреть. Обычная песня в нашей среде.

– Это лишь часть, – вздохнул я. – Остальное породило во мне аллергию на нечестность. По отношению к себе. И к другим.

– Кажется, меня вот-вот пошлют.

Я улыбнулся, чтобы прогнать саднящее чувство.

– Ничего личного, но случайные связи не для меня. По крайней мере, не сейчас. Когда мне исполнилось семнадцать, я вступил на зыбкую почву, и я не… – «Не позволю, чтобы мне причинили боль». – Не стану связываться с кем-либо, пока не пойму, что все по-настоящему.

Чарли шумно выдохнул.

– Дани меня предупреждал.

– О чем?

– Я сказал, что хочу с тобой переспать. Он ответил, что могу попытаться, но я тебя недостоин.

Мои глаза вспыхнули.

– Недостоин?

Чарли махнул рукой.

– Поначалу я обиделся, но теперь понимаю. – Он наклонил бутылку пива в мою сторону. – В тебе что-то есть, Макс Кауфман. Ты словно… не знаю. Слишком хорош, чтобы быть правдой. Так сказал Дани, не я. Но я тоже заметил.

– Что весьма далеко от истины, – пробормотал я, чувствуя, как в груди разливается тепло. Не хотелось признавать, но с тех пор, как меня выгнали из дома, мое сердце цеплялось за доброту. Изо всех сил.

Чарли пожал плечами.

– Ты умный. Точнее, мудрый. Когда мы были здесь в последний раз, я слышал, что ты советовал Малу по поводу брата. Ты сталкивался с подобной дрянью и знаешь, о чем говоришь.

Я поерзал на стуле.

– Если я и посоветовал нечто дельное, то лишь потому, что несколько лет назад коснулся самого дна и кое-что понимаю.

– Верно. Понимаешь. А на мой скромный, поверхностный взгляд, ты – горячий парень. И сейчас меня волнует именно это, – он тяжело вздохнул и рассмеялся. – Видишь? Дани оказался прав. Я недостоин.

– Это просто смешно.

Чарли пожал плечами.

– Ты все держишь под контролем. Это не плохо, просто встречается довольно редко.

Ничего я не контролировал. Наверное, со стороны так казалось, потому что я уделял все внимание работе и не подвергал себя риску ни в больнице, ни за ее пределами. Но у подобного поведения имелись недостатки. Я не мог радоваться жизни, не прокручивая в голове все произошедшее. И время, проведенное на улицах, напоминало о себе в самый неподходящий момент.

Я пообещал себе, что в следующий раз мужчина прикоснется ко мне лишь тогда, когда захочет дать столько же, сколько и взять. Он посмотрит на меня с нескрываемым вожделением. И увидит настоящего меня…

– Даниэль преувеличивает, – бросил я. – И сильно. Ничего я не контролирую. И мудрости мне, определенно, не хватает. Во всяком случае, я ее не ощущаю. Я лишь чувствую…

«Одиночество», – закралась в голову мысль, и я вышвырнул ее обратно.

– Собранность, – сказал я. – Я просто собранный.

Чарли ухмыльнулся.

– Ты ведь знаешь, чего хочешь, верно? И не готов уступить. – Он чокнулся бутылкой с моим стаканом. – Так что, друг мой, у тебя все под контролем.