Однажды я выберу тебя

– Теперь мы можем помчаться быстрее? – спросил Сайлас, заводя мотор.

– Я бы сказал нет, братец, – проговорил Эдди. – Я не настолько крепок. Так что, прошу, давайте медленно.

Сайлас рассмеялся и надвинул на глаза темные очки.

– Как скажешь, Эдди.

* * *

После прогулки на катере Эдди был еще не готов ехать домой. Многолюдное место казалось чересчур резким шагом, поэтому мы направились в волонтерский парк. Там Эдди бродил по траве, объясняя отличия парковых листьев от тех, что растут на заднем дворе Маршей. А мы с Сайласом сидели на скамейке. Достаточно близко, чтобы коснуться друг друга. Но не решаясь.

Дважды наши руки соприкасались, желая вцепиться друг в друга, но Сайлас отстранялся, когда кто-то подходил ближе.

– Прости, – пробормотал он.

– Не нужно, – проговорил я. – Даже если бы ты не пытался держать все в секрете, порой не стоит показывать привязанность на публике. Вдруг какой-то засранец что-нибудь ляпнет. Или мамаша окатит презрительным взглядом за то, что ты возник в поле зрения ее детей.

Сайлас скривился.

– А такое часто случается?

Я пожал плечами.

– Что для тебя значит часто? Порой достаточно и одного раза.

Он задумчиво кивнул.

– Я хочу прикоснуться к тебе, Макс. Здесь, на этой скамейке. Но каждый раз на меня накатывает воспоминание об Аляске и бьет по лицу. В буквальном смысле.

– Расскажи мне.

Сайлас снял темные очки. Взгляд его затуманился и потяжелел.

– Мы находились на улице. Сгрудились возле жалкого костерка. Кажется, стоял январь, чертовски холодный. Я чистил рыбу, но руки так онемели, что я с трудом удерживал маленький ножик. Я задумался об Эдди. О том, как чертовски рад, что его здесь нет. Что он не видит выпавшего на мою долю. – Он указал головой в сторону брата. – И я продолжал думать об Эдди как о чем-то хорошем. Добром и далеком от страданий.

Внимательно слушая, я кивнул. И почувствовал, как сжалось все внутри, предчувствуя, что последует дальше.

– Внезапно щеку обожгло резкой болью, и я упал на землю. – Сайлас перевел взгляд на меня. – Тренер Браун ударил меня поленом по лицу.

Я стиснул зубы.

– Почему?

– Он сказал, у меня на лице читалось, что я задумался о «нежностях».

– Черт подери, – выдохнул я. – Вот говнюк. Это просто ужасно.

– А теперь я сижу здесь, с тобой, и наблюдаю, как Эдди познает мир. И точно думаю о том, что Браун назвал бы «нежностями».

– Никто не станет тебя бить, Сай, – тихо проговорил я.

– Нет, но, если бы я взял тебя за руку или поцеловал, мы могли бы заслужить злобный комментарий или презрительный взгляд, верно? – спросил он. – А в чем разница? Думаю, это почти так же ужасно. Ты просто… размышляешь о своем, чему-то радуешься, а тебя бьют. – Он пожал плечами. – По мне, так никакой разницы.

Я отвернулся и уставился прямо перед собой. Потому что, если бы еще хоть миг смотрел на Сайласа, то схватил бы его и не отпускал. Мне хотелось поднять полено и швырнуть его в любого, кто хотя бы подумал о том, чтоб причинить ему боль.

– А где сейчас Браун? – спросил я. – Пожалуйста, скажи, что кто-то из родителей опомнился после возвращения ребенка, и тренера арестовали.

– Я слышал, что родители некоторых мальчиков из группы просто негодовали. Их дети лежали со мной в больнице. Поговаривали о том, чтобы отдать его под суд. Конечно, не мой отец. Но Браун исчез.

Исчез, не заплатив за содеянное. Оставив за собой шлейф из сломленных мальчишек.

Я взглянул на Сайласа. Он закинул ногу на ногу так, что лодыжка левой ноги оказалась на правом колене. Я зеркально повторил его жест, положив правую ногу на левую. Так наши бедра создали барьер от любопытных глаз. И я взял его за руку.

Он замер на мгновение, потом расслабился. Наши пальцы переплелись. Мы еще долго так сидели.

* * *

В сумерках мы вернулись в поместье Маршей, чтобы Сайлас мог оставить Эдди на попечение Марджори.

– Вы идете, мистер Кауфман? – спросил Эдди, выбираясь из машины. Таким радостным и расслабленным я его давно не видел.

Мы обменялись взглядами с Сайласом. Не хотелось, чтобы день заканчивался.

– Я высажу Макса в городе, – проговорил Сайлас. – Но пусть это останется между нами. Хорошо, Эдди? Помнишь, я говорил о том, что папе не нравится, когда мы общаемся… со служащими.

Он произнес это скривившись, словно каждое слово казалось кислым на вкус. Но Эдди кивнул.

– Хорошо, – он чуть поклонился мне. – Премного благодарен, добрый друг, за такой чудесный день.

– Не за что, Эдди.

Сайлас проводил брата в дом и вернулся через несколько минут. Он забрался на водительское кресло и посидел с минуту.

– Он отлично справился, – проговорил он. – Правда?

– Потрясающе.

Сайлас снял очки, и в голубых глазах мелькнуло знакомое желание. Однако за ним скрывалось что-то еще, более глубокое. Воздух между нами казался другим, наэлектризованным. Пока лишь слегка звеня, но обещая превратиться в бесконтрольно искрящиеся провода.

– Хочешь куда-нибудь сходить? – спросил Сайлас. – Поужинать или…

– Остаться дома, – произнес я. – Может, заказать пиццу.

Он кивнул.

– Об этом я тоже думал.

Воздух еще больше сгустился. Сердце гулко колотилось в груди, кожу покалывало от нервов.