Однажды я выросла (СИ)

— «Ри, твоя мать должна что-то сделать с этим, если ты и дальше будешь продолжать подставляться за сестру, однажды он просто убьёт тебя. Это несправедливо, ты такая маленькая» — передразнила она, а мы слушали, затаив дыхание, она снова взмахнула руками. — Как будто я этого не понимала. Я говорила старухе, чтобы никогда не лезла к отцу со своими этими мыслями о несправедливости бытия, что я сильная и нужна ему, а она нет. Я дочь, а их не убивают, а выгодно продают. Но она была такая упрямая. — она досадливо стукнула себя кулачком по колену. И надолго замолчала.

— Мари, милая? — окликнул я склоняясь к ней, не зная как утешить после таких откровений. С судьбой её няни явно связана одна из тех историй после которой мне снова захочется убивать.

— Ты красивый Баш. — выдала она, а потом. — У меня вино кончилось.

И снова разулыбалась. Я налил ей ещё вина.

— Спасибо, любовь моя. Приятно знать, что ты так считаешь. — поцеловал я хрупкую ладонь.

— Так считаю не только я, но и половина двора. — пробурчала она снова прихлёбывая из бокала.

— Упрёк справедлив. — хохотнул мой брат. А я поморщился.

— Это не упрёк. Это констатация факта. А вы играли в детстве в бродилки? — снова сменив тему разговора спросила она.

— Да, разумеется. А вы? — ответил король.

— Расскажите! — выдохнула она с живейшим интересом.

Мы переглянулись и пожав плечами рассказали, как в детстве шутили над слугами и доставали всех своим внезапным исчезновением, в частности именно тогда и были обследованы туннели и тайные ходы.

— А ты во что играла в детстве? — с удовольствием наблюдая за открытой реакцией Мари спросил я. Она так радостно хохотала над нашими историями я даже не ожидал что это зрелище будет настолько прекрасным. Раскрасневшаяся, довольная и живая. Пусть взгляд слегка расфокусирован, но…

— Я, хм, дайте-ка вспомнить. — она приложила указательный пальчик к носу. — я играла с сестрой. Она была совсем маленькая и мне нравилось думать, что это я её мама, мы вместе со старой Эрной ухаживали за ней и Эрна всегда разрешала мне её качать. Потом, я научила её прятаться. — она снисходительно оглядела нас. — Поверьте, если бы вам случилось играть в бродилки с нами, мы бы вас вздули.

Она говорила о бродилках, о детской игре, но я понимал, что она учила сестру не игре, она учила её прятаться от отца, а сама принимала удары за двоих. Я услышал хруст дерева и с удивлением обнаружил что хрустнул подлокотник у кресла.

— Ещё вспомнила, мы играли в игру где надо говорить слово и потом нужно сказать следующего слово на ту букву на которую закончилось предыдущее. — путано объяснила она, бегло скользнув взглядом по моему креслу.

— Это очень интересная игра. — вежливо заметил брат, но я понял, что он сейчас тоже представляет каково жилось этой девочке в доме садиста.

— Да. Мы играли в неё всё свободное время, особенно ночью, когда не бывали наказаны. — доверительно сообщила она. — А вы умеете петь? — неожиданно подскочила она на месте.

— Не особенно хорошо, но могу аккомпанировать. — проговорил я удивлённо.

— Жаль. Я бы хотела услышать песню сейчас. — проговорила она усевшись обратно в кресло. И только я приготовился найти ей того кто споёт для неё как она зевнула. — Или спать? — задумчиво спросила она глядя в пол.

— Что ж, в таком случае, добрых снов, милая Мари. Надеюсь ещё как-нибудь провести вечер столь же тепло. — поднимаясь проговорил Рик.

Мари подняла на него глаза, широко улыбнулась, а затем поднялась:

— Я тоже, Ваше Величество, мне понравились ваши истории.

— Доброй ночи, брат. — обнялись мы на прощание.

За королём закрылась дверь и мари вновь всмотрелась в меня с доброжелательной улыбкой.

— Баш, ты хочешь отправить меня домой? Я понимаю тебя, ты не хотел на мне жениться, да и от моей семьи одни проблемы. Ты просто скажи, когда, чтобы я была готова.

— Я не собираюсь тебя отсылать. Но подробней мы обсудим этого, когда ты придёшь в норму. — я приблизился к ней и аккуратно поднял с кресла. Отставил в сторону бокал что она держала в руке и ласково провёл по почти зажившей скуле.

— Мне нравится как ты пахнешь. — снова удивила она.

— И как же? — изогнул брови я позабавленный её непосредственностью.

— Как мой дом. Мой настоящий дом. — доверчиво прильнула она к моей груди.

Я не знал что отвечать на такие заявления, потому осторожно, помня о её ребрах, подхватил на руки понёс в спальню. Она снова зевнула.

Я снял с неё платье, оставив в нижнем белье, сам разделся до кальсон и лёг прижав жену к боку, она охотно прильнула.

Спустя какое-то время, когда я лежал переосмысливая то что произошло за последние сутки, и то как жаль что я не могу убить ублюдка повторно. В темноте и тишине ночи раздался голос Мари, только уже без каких-либо неестественно весёлых ноток. А абсолютно серьёзный.

— Я никогда не позволю бить своих детей. Никогда. — и она расплакалась.

Глава девять

Мари