Однажды Катя с Манечкой

И Катя с Манечкой были очень довольны. До самого вечера.

А вечером Маня сказала, что у неё шея почему-то очень сильно щиплется. И даже стала немножко охать, но платок не сняла.

Потом она стала охать всё сильнее и ужасно морщиться, но платок ни за что не хотела снять, так ей нравилось, что все ей сочувствовали, говорили: «Бедная девочка! Вы поглядите на неё! Она просто стонет от боли, но в постель всё равно не ложится!»

А потом приехала мама. И как стала Маню ругать!

— Ну вот, и эта вырядилась! Так я и знала! Хватит обезьянничать! Это не ребёнок, а какой-то попугай! Всё у сестры перенимает!

И заставила Маню платок снять.

И вдруг все видят — у Мани шея красная-красная! Как огонь горит! Пылает прямо вся!

Она у неё, оказывается, и в самом деле жутко болела, а Манечка терпела.

Пришлось Маню тоже везти в детскую поликлинику.

Она потом целых две недели с забинтованной шеей ходила. Всё хвалилась, что весь год так будет ходить.

КАК ВСЕ СОЧИНЯЛИ СТИХИ И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО

Однажды Катя, Маня и соседский Серёжа сидели на даче на крылечке и смотрели, как за изгородью, за деревьями черёмухи, за частыми кустами таволги, поблёскивало, играло на солнце яркой серебряной рябью озеро.

— Как красиво! — сказала Катя и почему-то грустно вздохнула. — Прямо так красиво... что прямо... ну, прямо смеяться хочется... Правда, Мань?

— Ага, — сказала Манечка.

Она подпирала кулаком круглую щёку, голову склонила набок, глядела на озеро, и глаза у неё были круглые и тоже грустные, а нос — обгоревший, в маленьких белых лохмотьях поверх кусочков розовой кожи.

— Ага, смеяться хочется... Ну, прямо так весело!.. Но вообще-то почему-то больше хочется плакать. Сама не пойму почему?.. — И Манечка, как и Катя, длинно и прерывисто вздохнула.

— И мне почему-то тоже, — созналась Катя, — непонятно, так красиво, а хочется плакать...

— И мине хотица, — сказал соседский Серёжа, поднял толстую ногу в красном резиновом сапоге и стукнул по крыльцу пяткой, убил комара.

— А ещё мне знаешь чего хочется, Мань? Сочинить стихи, чтобы так же красиво было, — сказала Катя.

— А давай вместе сочиним? — оживилась Манечка. Соседский Серёжа в белой панаме и в синих трусах в белый горошек важно сказал:

— Я тозэ ситиню стихи. Мне тозэ класиво.

— Ты, Кать, начни, а я дальше буду, — сказала Манечка и поправила на шее косынку.

Очень всё красиво! —

мечтательно продекламировала Катя.

Очень замечательно!
Там озеро всё красное,
Как будто оно горит.
Как будто дрова положили
В это красное-красное озеро
И как будто бы чиркнули спичкой,
И оно за кустами горит...

— А теперь я, — сказала Манечка. Она выпрямилась, и глаза у неё стали вдруг блестящие и розовые, как будто закат заглянул и в них.

...Такое замечательное озеро.
Оно всё состоит из воды,
И всякие рыбы в нём плавают,
Как будто они из слюды.
Эти рыбы сверкают, как свечки, —

продолжала Катя.

В этот вечерний час,
А в небе гуляют розовые овечки,
И очень они радуют нас.
И нам всем от этого хочется плакать, —

сказала Манечка.

Потому что красиво так.
Но мы ни за что не заплачем...

Тут Манечка запнулась, с трудом подыскивая строчку...

Потому что нас укусит рак, —

подсказала Катя.

— Да, — сказала Манечка. — Нас укусит рак. Не будем мы плакать. Правда, Серёж?

— Ни будим, — важно сказал Серёжа и снова топнул ногой. — Я тозэ стихи ситиню. Вот.

Серёжа встал, вытянул руку по направлению к озеру, топнул правой ногой и энергично произнёс, отчеканивая каждое слово:

— Ёдька... Ека... Вадя!.. Пивёть... Иба... Акуя...

— Чего? — удивились Катя и Манечка. — Чего-чего ты сказал?

— Ёдька... Ека... Вадя!.. Пивёть... Иба... Акуя... — снова сказал Серёжа.

— Мань, это он такие стихи сочинил! — догадалась Катя. — Лодка... Река... Вода!.. Плывёт... Рыба... Акула... Правильно, Серёж?

— Да, — Серёжа гордо мотнул головой. — Стихи. Я тозэ ситинил.

— А здорово! — удивилась Катя. — Такой маленький, а уже стихи сочиняет! А ну, Серёж, сочини чего-нибудь ещё. Дальше как будет, а? После акулы?..

Серёжа снова поднялся.

— Ёдька! Ека! Вадя!.. Пивёть! Иба! Акуя! — ещё громче продекламировал он, вытянув руку и топнув ногой.

— Во даёт! — сказали Катя с Манечкой. — Ну а дальше-то, дальше-то как? Другие теперь стихи сочини, понял?

Тут Серёжа опять как топнет ногой да как закричит на весь сад:

— Ёдька!!! Ека!!! Вадя!!! Пивёть!!! Иба!!! Акуя!!!

— Эй, Серёнька, ужинать пора, — заглянула в калитку тётя Валя, Серёжина мама. — А я-то думаю, куда мой малый запропастился? А он тут с барышнями сидит...