Однажды летом

Жора врывается в третью комнату и замирает на пороге. Там все приготовлено к заседанию, но, кроме тоскующего председателя, нет ни души.

Председатель (бросается, к Жоре, жалобно, голубиным голосом). Так нельзя, товарищи! Никто не идет на кружок проф-знаний!

Жора испуганно отшатывается и захлопывает дверь. Медленными шагами входит он в зал.

Жора (не глядя на друзей). Все в порядке. Собрание считается действительным при любом числе явившихся. Все усаживаются за столиком на сцене.

Жора. Что же нам нужно, чтобы достроить автомобиль?

Волков. Энтузиазм.

Телескоп. И деньги.

Волков. Энтузиазм у нас есть.

Телескоп. А денег нет.

Жора (звонит в велосипедный звонок). Подожди, давай сначала выясним, что у нас есть… Значит, энтузиазм… так… Потом, да… энтузиазм.

Пауза, во время которой не замеченный никем входит, позабыв закрыть за собой дверь, и присаживается на скамью незнакомец в лошадиной шляпе.

Телескоп. Может, занести энтузиазм в протокол? Все-таки легче будет.

Волков. Тоже нашелся критик-одиночка! Уходи отсюда! Иди к старушке маме.

Вместе с Жорой выпихивают Телескопа из зала. Хранитель музея упирается. Легкая борьба.

Телескоп. Я пошутил! Я за! За!

Волков и Жора отпускают его.

Жора. Тогда признай свои ошибки.

Телескоп (одергивая юнгштурмовку, недовольно басит). Признаю… ошибки.

Волков. Недостаточно. Решительней, решительней.

Телескоп (бормочет). Признаю, что недооценил…

Жора. А ты учел, что жизнь прекрасна?

Телескоп. Учел.

Жора. Ну, хватит с тебя, капитан слоновой роты. В другой раз не греши. Деньги – чепуха! Союз обещал дать пятнадцать рублей.

Телескоп усмехнулся.

Жора приподымает велосипед, запускает пальцем его колесо.

Жора. Ты не смейся. А внутренние ресурсы! Вношу сей велосипед и вызываю…

Волков (снимает пиджак и кладет на стол). Почти новый. Ленинградодежда.

Принеся эти героические жертвы, оба выжидающе смотрят на хранителя музея. Он отводит глаза в сторону.

Волков (предостерегающе). Телескоп!

Хранитель музея пытается что-то засвистеть, но, столкнувшись со змеиным взглядом Жоры, вынимает из кармана и отдает сберкнижку.

Товарищи набрасываются на нее с необыкновенным любопытством.

Волков. Вот где тайна сейфа. Шестьдесят пять рублей!

Телескоп (грустно). Я собирал на астрономическую трубу. Я хотел смотреть на звезды…

Волков (звонит, заглушая малодушные жалобы хранителя музея). Судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Обойдешься без телескопа.

Жора. Все в порядке. Меры приняты. Автомобиль нам обеспечен. Мы поедем, увидим синее море, людей. Ты, Телескоп, увидишь звезды и без трубы. И это будут чудные звезды. Рот фронт!

Ура!..

Волков и Телескоп (прыгают от радости). Ура!!!

Телескоп (вдруг задумывается). Куда же мы поедем? Волков. Да, действительно, куда ехать?

Жора. В самом деле, куда?

Не замеченный доселе человек в лошадиной шляпе подымается и подходит к столу.

Человек в лошадиной шляпе. В Нижний Новгород.

Друзья с удивлением озирают незнакомца. Он подымается на сцену, снимает шляпу, раскладывает портфель и начинает деловито докладывать. В ту же секунду за открытой дверью в глубине коридора появляется пятящийся задом капельмейстер, за которым шеренгой идет оркестр. Очевидно, дирижер обучает оркестрантов игре в движущемся строю.

Оглушительные звуки марша № 8 делают неслышными слова незнакомца.

Незнакомец говорит. Автомобилисты слушают его, сначала недоверчиво подняв брови, потом все более и более заинтересовываясь. Незнакомец, продолжая свою неслышную речь, показывает юношам какие-то бумажки, фотографии.

Звуки оркестра неожиданно сползают в совершенно уже явственную фальшь. Замолкают.

Отчаянная команда дирижера: «Отставить!»

Становятся слышны слова незнакомца.

Незнакомец. Автозаводу нужны кадры, энтузиасты, герои!..

Снова оркестр, заглушающий дальнейшие слова.

Горячая неслышная речь вербовщика. Друзья мало-помалу зажигаются.

Сквозь минутную паузу оркестра прорывается фраза.

Незнакомец. Сегодня вы – рабочие! Завтра – техники! Послезавтра – инженеры!.. Отсюда вас отпустят, я согласовал.

Всплеск тарелок. Марш № 8 разгорается с ураганной силой.

Вербовщик и автомобилисты с досадой и немым укором оборачиваются к двери.

Оркестр вблизи. Раздутые щеки. Выпученные глаза. Чувствуется усердие и прилежание. Дирижер вдруг затыкает уши и машет руками. Оркестранты сконфуженно замолкают. Один лишь геликон, заглядевшийся в окно, продолжает дуть в свой огромный инструмент.

Бессмысленная октава геликона: «га-ги-гу-га…»

Дирижер кипятится, взмахивает рукой. И сыгравшийся наконец оркестр гремит с такой силой, что сами собой распахиваются окна и по коридору летят лоскутки бумаги.

Один за другим Жора, Волков и Телескоп подписывают договор с Нижегородским автозаводом. Делают это они каждый по-своему: Жора – решительно, не задумываясь, Волков – беззаботно, мельком взглянув на текст.