Однажды мы все бываем безумны (СИ)

В машине он усадил ее на свои колени, ни на секунду, не давая отстранится, и всю дорогу крепко прижимал к себе, словно боясь, что она исчезнет. Когда они приехали во фракцию, он отнес Мол в комнату и поставил в душ, аккуратно снимая с нее грязные лохмотья.

Она не двигалась, только закрыла глаза и отвернулась, когда под вонючими тряпками стали появляться синяки и следы пальцев, грубо разбросанные по нежной коже. Он видел, как вода окрасилась красным, смывая засохшую кровь и стекая по ее ногам исчезала в сливном отверстии.

Он стянул с себя куртку и ботинки, положил кобуру с ремнем на раковину и шагнул в душевую кабину. Взял кусок мыла и, взбив пену, стал разбирать колтуны в ее волосах, медленно промывая каждую прядь, массировал затылок, чувствуя, как молодая женщина, потихоньку расслабляется. Проводил мыльными ладонями по ее бедрам и груди, стирая чужие отпечатки и касания. Развернул лицом к себе, приподнял подбородок, заглядывая в глаза, прижался лбом к ее лбу и прошептал:

— Я люблю тебя!

Молли уткнулась в его ключицу, зарыдав, и, казалось, что вместе со слезами ее тело покидало дикое напряжение и страх. Сколько они так простояли Эрик не знал, он дал ей выплакаться, ни на секунду не выпуская из кольца своих рук, а затем отвел в лазарет.

Он сидел на соседней кушетке и ждал, пока за занавеской ее осматривал врач. Эскулап остался удовлетворен ее состоянием, порекомендовав для быстрейшего выздоровления: крепкий сон, положительные эмоции и хорошее питание.

Когда они вернулись в комнату, Эрик уложил ее в кровать и, пока он возился в ванной, убирая грязные вещи, Мол уснула крепким и спокойным сном.

Он сходил на склад, притащив ей два пакета с одеждой, а потом спустился в столовую и принес миску с бульоном и кусок хлеба. Поставил все на прикроватную тумбочку, разбудил ее и заставил съесть все до последней ложки, а после, опять уложил спать.

Постепенно, они смогли вернуться к нормальной жизни. Молли, почти все свободное время проводила с дочками, наверстывая упущенное. Она же уговорила Эрика не бросать лидерский пост, аргументируя это тем, что на нем он принесет больше пользы фракции, чем простым инструктором. Мужчина предполагал, что тут не обошлось без вмешательства Макса, уж слишком он был доволен, когда Эрик согласился. Он продолжил обучение спецотряда, но настоял на том, что бы снайперов обучала она. Подумав, Молли согласилась.

Они больше не возвращались к тому, что произошло в плену, раз и навсегда закрыв эту тему. Хотя Эрик видел, память о произошедшем жива, иногда, когда он ее обнимал, Мол, непроизвольно, цепенела. Он терпел и относился с пониманием, к этому, хотя каждый раз делать это становилось все труднее и труднее, уж слишком сильно он ее хотел.

И вот сейчас она рядом с ним: мягкая, разморенная, в его старой футболке, что открывает взгляду округлое плечо, бархатную кожу, которую хочется гладить и целовать. Он вздохнул, перемещая свою руку с женской талии на лопатки, пытаясь сдержать дрожь в пальцах.

— И долго ты будешь на меня смотреть? — теплое дыхание щекотало кожу, вызывая мурашки.

— Ты же знаешь, что это одно из любимых моих занятий! — попытался отшутиться Эрик.

Мол внимательно на него посмотрела, затем резко села, скидывая с себя одеяло и одним движением сняла с себя футболку. На миг, он забыл, как надо дышать, а она, тем временем, встала на ноги и, не сводя с него взгляда, стянула трусики.

— Так тебе лучше видно?

Он кивнул, облизав мигом пересохшие губы, с этого ракурса открывался такой вид, что дух захватывало. В предрассветной дымке ее кожа, светилось, словно была вылеплена из воска, грудь потяжелела и налилась от желания.

Он скользил по ее телу затуманенным взглядом и, не сдержавшись, потянул за ногу, усаживая к себе на бедра, намотал, отросшие волосы на кулак, выгибая её шею и проговорил в приоткрытые губы:

— Ты же знаешь, я люблю не только смотреть! Но ты уверена? Я ведь уже не смогу остановиться! Как бы ты меня не умоляла! — Эрик не узнавал своего голоса, он был настолько утробный от охватившей его похоти, что больше был похож на рычание медведя, чем на человеческую речь.

Мол не отводила взгляда от его лица, а ее рука, между тем, устремилась под его пижамные штаны, сжав вставшую плоть и зашептала:

— Я очень хочу, что бы ты занялся со мной любовью!.. Я знаю, что твои прикосновения, сотрут память о тех других!.. И единственное, о чем я сейчас могу тебя умолять — трахни меня!

Эрика, буквально, выгнуло на кровати, и он, впившись в ее рот жарким поцелуем, перевернулся, вдавливая ее бедрами в матрац, и с довольным видом прохрипел:

— Я соскучился сладкая!

***

Одиннадцать лет спустя.

Они завтракают, когда рядом, словно торнадо, возникает Хейз и плюхается на лавку. Девочки редко позволяют себе такие вольности, знают, что отец не хочет, чтобы кто-то допускал, что близняшки зарабатывают высокие балы, только из-за того, что они его дочки.

— Лидер! — с серьезным выражением лица рапортует девушка. — Я подтянула свои показатели по стрельбе!