Однажды на берегу океана

Верно, у нас, беглецов, нет своего флага. Нас миллионы, но мы — не народ, не нация. Мы не можем держаться вместе. Может быть, мы можем собираться по двое, по трое на день, месяц и даже на год, но потом ветер меняется и уносит надежду прочь. Пришла смерть, и я в страхе ушла. Теперь у меня остался только мой стыд, воспоминания про яркие краски и звучание смеха Йеветты. Порой мне так же одиноко, как королеве Англии.

Куда идти, понять было нетрудно. Лондон озарял ночное небо. Тучи снизу были оранжевые, словно в городе, ожидавшем меня, пылал пожар. Поднявшись на холм, я пошла по полям, на которых росли какие-то злаки, а потом я подошла к лесу, а когда оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на ферму, то увидела прожектор, горящий над выходом из амбара, где нас поселил мистер Айрес. Я думаю, этот прожектор загорался автоматически. В его луче стояла одинокая желтая фигурка — девушки в сари. Было слишком далеко, я не могла разглядеть ее лица, но я могла представить, как она удивленно заморгала, когда зажегся свет. Как актриса, вышедшая на сцену по ошибке. У нее роль без слов и она гадает: почему на меня направили такой яркий свет?

Мне было очень страшно, но я не чувствовала себя одинокой. Всю ночь мне казалось, что рядом со мной идет моя старшая сестра Нкирука. Я почти видела ее лицо, озаренное бледно-оранжевым светом. Мы шли всю ночь по полям и лесам. Обходили стороной огоньки деревень. Как только мы замечали фермерский дом, его мы тоже обходили стороной. Один раз нас почуяли жившие на ферме собаки и разлаялись, но ничего не случилось. Мы пошли дальше. У меня устали ноги. Я два года провела в центре временного содержания, никуда не ходила и потому ослабла. Но хотя у меня разболелись лодыжки и икры, все равно приятно было двигаться, быть свободной, ощущать кожей лица дуновение ночного воздуха, а ногами — мокрую от росы траву. Я знала, что моя сестра радуется. Она тихонечко насвистывала на ходу. Когда мы остановились отдохнуть, она села, зарыла пальцы ног в землю на краю поля и улыбнулась. Когда я увидела ее улыбку, у меня прибавилось сил.

Ночное оранжевое сияние мало-помалу тускнело, и я начала различать вокруг нас поля и живые изгороди. Поначалу все казалось серым, но затем к земле стали возвращаться цвета: голубой и зеленый — но они были такие мягкие, эти цвета, такие нежные, какие-то безрадостные. А потом взошло солнце, и весь мир стал золотым. Золото окружило меня со всех сторон, я шла сквозь золотые облака. Солнце озаряло белый туман, повисший над полями. Он клубился вокруг моих ног. Я оглянулась, поискала взглядом сестру, но та исчезла вместе с ночью. И все же я улыбнулась, почувствовав, что сестра оставила мне свою силу. Я обвела рассветные окрестности взглядом и подумала: да, да, теперь все будет таким красивым. Я больше никогда не буду бояться. Ни один из моих дней не станет серым.

Спереди доносился басовитый гул. То громче, то тише звучал он сквозь туман. Это водопад, подумала я. Нужно идти осторожно, чтобы в таком тумане не упасть в реку.

Я пошла вперед осторожнее, а гул становился все сильнее. Теперь он перестал походить на шум реки. На фоне гула стали появляться отдельные звуки. И громкость каждого звука нарастала, он превращался в рев, а потом дрожал и затихал. В воздухе появился душный, резкий запах. Я стала различать шум моторов легковых автомобилей и грузовиков. Через некоторое время я поднялась на вершину поросшего травой холма и увидела ее перед собой, эту дорогу.

С той стороны, где стояла я, справа налево мчались машины по трем полосам. Потом стоял невысокий металлический барьер, а за ним машины ехали по еще трем полосам слева направо. Легковые автомобили и грузовики двигались очень быстро. Я подошла к краю дороги и подняла руку: мне нужно было остановить движение, чтобы перейти дорогу, но машины не останавливались. Водитель грузовика сердито просигналил мне гудком, и мне пришлось отойти назад.

Я дождалась момента, когда между машинами образовался просвет, и добежала до середины дороги. Я перелезла через металлический барьер. Тут на меня обрушилось свирепое гудение многих машин. Я перебежала дорогу, взобралась на зеленый травянистый склон на другой стороне и села. Я запыхалась. Сидела на траве, тяжело дыша, и смотрела, как внизу мчатся машины. Три ряда в одну сторону, три ряда в другую. Если бы я рассказывала эту историю девушкам из моей деревни, они сказали бы мне: «Ну ладно, это было утром, и люди ехали работать на поля. Но почему бы людям, которые ехали справа налево, не поменяться своими полями с теми, кто ехал слева направо? Тогда все могли бы работать на полях рядом со своими домами». А я пожала бы плечами, потому что любой мой ответ вызвал бы еще более глупые вопросы вроде такого: «Что такое офис и какой там можно вырастить урожай?»