Однажды на берегу океана

— Это забавно. Я всю ночь не спал, все лежал и думал, что с тобой делать. Я думал о том, что было бы лучше для Сары и что было бы лучше для меня. Честно, мне даже в голову не пришло, на что ты способна. А надо было бы подумать. Я просто предполагал, что ты не станешь слишком сильно сопротивляться. Когда Сара рассказывала о тебе, я представлял тебя… ну, не знаю… во всяком случае, не такой.

— Я прожила в вашей стране два года. Я выучила ваш язык и ваши правила. Теперь я больше похожа на вас, чем на себя.

Лоренс опять негромко рассмеялся.

— На меня ты вряд ли похожа, — тихо сказал он.

Он снова сел за кухонный стол и обхватил голову руками.

— Я дерьмо, — проговорил он. — Я неудачник, и ты ударила меня под дых. — Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. — На самом деле ты ничего не расскажешь Линде, правда?

Вид у него был изможденный, несчастный. Я вздохнула и села напротив него:

— Нам стоило бы подружиться, Лоренс.

— Как это возможно?

— Вы и я — мы не такие разные, как вы думаете.

Лоренс расхохотался:

— Я только что признался, что сдал бы тебя с потрохами при первой возможности. Ты — храбрая маленькая беженка, а я — эгоистичный подонок. Думаю, я четко обрисовал наши роли, правда?

Я покачала головой:

— Я тоже эгоистка, вы это знаете.

— Нет. Этого о тебе не скажешь.

— Теперь вы считаете меня милой девочкой, да? Да вы до сих пор не верите в мое существование. Вам в голову не приходит, что я могу быть такой же умной, как белый человек. И эгоистичной я тоже могу быть — как белый человек.

Я вдруг поняла, что кричу — вот как сильно я разозлилась. А Лоренс только рассмеялся:

— Эгоистка? Ты? Взяла из коробки последнюю печенюшку, да?

— Из-за меня повесился муж Сары, — сказала я.

Лоренс посмотрел на меня ошеломленно:

— Что?

Я отпила еще немного чая, но он остыл, и я поставила кружку на стол. Свет в кухне тоже начал остывать. Я смотрела, как предметы перестают светиться изнутри, и почувствовала, как у меня холодеют кости. Злость меня покинула.

— Лоренс?

— Да?

— Может быть, мне было бы лучше уйти куда-нибудь.

— Стой. Подожди. Что ты мне только что сказала?

— Может быть, вы были правы. Может быть, для Сары и Чарли, да и для вас будет лучше, если я уйду отсюда. Я просто могу убежать. Я хорошо бегаю, Лоренс.

— Заткнись, — прошептал Лоренс и схватил меня за руку.

— Отпустите! Мне больно!

— Тогда скажи мне, что ты наделала.

— Я не хочу ничего вам говорить. Мне страшно.

— Мне тоже. Говори.

Я схватилась за край стола. От страха мне было трудно дышать.

— Сара сказала, что это странно — что я пришла в день похорон Эндрю.

— И?..

— И это не было совпадением.

Лоренс отпустил мою руку, быстро встал и снова сцепил руки за головой. Он подошел к окну и долго стоял ко мне спиной. А потом обернулся.

— Что произошло? — тихо проговорил он.

— Не думаю, что должна вам рассказывать. Мне вообще ничего не стоило говорить. Я просто разозлилась.

— Расскажи мне.

Я опустила взгляд на свои руки, сжавшие край стола. Я поняла, что мне хочется кому-то рассказать о случившемся, а еще я понимала, что никогда не смогу рассказать об этом Саре.

Я посмотрела на Лоренса:

— Я позвонила Эндрю в то утро, когда меня выпустили из центра временного содержания. Я сказала ему, что приду.

— И это все?

— Потом я шла сюда пешком от центра временного содержания иммигрантов. Добралась за два дня. И спряталась в саду. Вон там, за кустом, под которым сидит кошка. — Я указала за окно и продолжила: — Я ждала. Я не знала, что делать, не знала, чего хочу. Наверное, я хотела сказать Саре спасибо за то, что она меня спасла, но еще мне хотелось наказать Эндрю за то, что он позволил тем мерзавцам убить мою сестру. Я не знала, как поблагодарить Сару и как наказать Эндрю, поэтому я ждала. Я ждала два дня и две ночи, и мне нечего было есть, поэтому я вылезла ночью из-под куста и съела семена из кормушки для птиц и попила воды из крана, который торчит из стены дома. Днем я смотрела на дом и слушала их голоса, когда они выходили в сад. Я видела, как Эндрю разговаривал с Сарой и Чарли. Он был ужасен. Он все время был злой. Он не хотел играть с Чарли. Когда Сара к нему обращалась, он только пожимал плечами или кричал на нее. И когда он оставался один, он не переставал кричать и пожимать плечами. Он мог встать у изгороди сада и говорил сам с собой, а иногда он кричал на себя или бил себя по голове кулаком, вот так. Он много плакал. Иногда он падал на колени в саду и плакал целый час. И тогда я поняла, что он наполнен злыми духами.

— У него была клиническая депрессия. Для Сары это было очень тяжело.