Однажды на девичнике

Но с приходом вечера, когда мы поняли, что солнце вот-вот уйдет за горизонт, обоим вдруг стало грустно. Я не решалась завести разговор о том, что будет завтра, да и Саша, судя по всему, не торопился.

— Нужно выдвигаться в сторону твоего дома, если хотим успеть в срок, — тихо произнес мужчина, переплетая наши пальцы.

— Да. Как-то быстро закончился этот вечер.

— Рит, а ты бы согласилась дать шанс нашим отношениям, если бы я бросил работу у твоего отца? — совершенно серьезно мужчина глянул на меня, а я от растерянности даже не знала, что сказать. — Пока я работаю на Владимира Антоновича, он не позволит мне быть с тобой. Конечно, мой уход не гарантирует нам спокойной жизни…. Но мы могли бы попытаться.

— Ты мне сейчас предлагаешь встречаться?

— Нет.

Как это нет? А я уже на низком старте. Тьфу ты!

— Я хочу узнать, думаешь ли ты о нас хотя бы в перспективе…. Если я тебе немного симпатичен, если ты смогла бы впустить меня в свою жизнь, я мог бы попробовать устроить наше счастье.

— Было бы неплохо стать счастливой с тобой…

— Я тебя люблю, — шепнул мужчина и нежно коснулся моих губ трепетным поцелуем.

По дороге домой я не сводила взгляда с Саши. Пыталась уловить каждый жест мужчины, каждую его эмоцию. А он только мило улыбался и посмеивался надо мной, когда в очередной раз в зеркале заднего вида ловил мой взгляд.

Хотелось, чтобы наша поездка не заканчивалась, чтобы бесконечно длился этот день, наполненный такими противоречивыми воспоминаниями.

— Конечная, принцесса, выгружаемся.

Саша помог мне выйти из машины и тут же заключил в свои объятия, согревая таким нужным сейчас теплом.

— Не хочу тебя отпускать.

— У нас есть еще тридцать пять минут, — констатировала я, глядя на часы на руке мужчины.

Когда наши губы соприкоснулись в нежном поцелуе, я потеряла счет времени, только мысленно взмолилась, чтобы эти полчаса длились вечно.

Сумерки сгущались, пальцы начинали коченеть от холода, а губы горели от непрерывных поцелуев. Вечер подходил к концу, как бы сильно мы этому не противились. Мне пора было возвращаться домой.

— Так, хватит облизывать мою дочь! — прикрикнул папа, неожиданно вышедший из ворот. — И вообще, в десять было сказано быть дома.

— Еще без пяти, — нехотя отстраняясь от мужчины и тяжело дыша, произнесла я. Мои руки еще лежали на Сашиной груди, а в волосах ощущалось его горячее дыхание.

— Давай домой, а ты…

— Владимир Антонович, мне нужно поговорить с Вами. Я хочу уволиться.

— Что?! — хватаясь за сердце и за голову, папа как ужаленный подлетел к нам и, пытаясь сформулировать что-то членораздельное, замахал руками. — Уволиться?! После стольких лет нашего сотрудничества?!

— Владимир Антонович, Вы знаете, что я уважаю Вас как человека, как начальника, как руководителя. А еще Вы знаете, что я чувствую к Рите. Раньше мне казалось, что наши отношения возможны только в другой вселенной, но теперь я увидел маленькую надежду на счастье. На счастье моё и счастье Вашей дочери. Я понимаю, что своему сотруднику встречаться с дочерью Вы не позволите, поэтому и хочу прекратить работу.

— Так! Ну-ка живо оба в дом, — скомандовал отец.

Признаться честно, я была шокирована поступком и словами Саши. Ради меня, ради нашего счастья он действительно был готов отказаться от высокооплачиваемой работы, уйти от человека, с которым сотрудничал полжизни.

Дома, отправив маму с Кристиной на второй этаж, отец сказал нам располагаться в гостиной. Из бара он достал бутылку какого-то крепкого алкоголя, два бокала, а мне кивнул на заваренный чай.

— Значит не отстанешь от Риты? — уточнил отец, разливая темную жидкость по стаканам.

— Если Рита не захочет общаться со мной, настаивать я ни в коем случае не буду. Но сейчас наша симпатия взаимна, — папа несколько секунд внимательно смотрел на Сашу, а потом протянул ему алкоголь. — Владимир Антонович, я за рулем.

— Да ладно уж, оставим тебя на ночь у нас. И какой Владимир Антонович? В пору меня папой, наверное, звать!

— Это значит, что ты не против нашего общения, — обрадовавшись, уточнила я.

— Вам воспротивишься, как же! Одна из дома уйдет, другой — из компании. Давайте так: с плеча рубить ничего не будем. Никто никуда не уходит, не увольняется, не убегает. Я противиться Вашему общению не буду, но если что…. — отец пригрозил Саше, — пущу тебя на колбасу.

— Владимир Антонович, я ценю Ваше доверие, и постараюсь не подвести ни Вас, ни Вашу дочь.

— Спасибо, папочка, — чмокнув отца в щеку, я убежала на кухню, чтобы принести хоть что-нибудь перекусить. Потому что с утра я толком ничего и не ела.

Папа с Сашей вели разговоры то ли о работе, то ли о чем-то своем. Меня иногда спрашивали о чем-то, но больше из приличия, чтобы совсем не позабыть о присутствии здесь.

Где-то на втором этаже мама уже подыскивала для Кристины психотерапевта, потому что была уверена, что ее горячо любимая дочь испытала сильнейший стресс.

Признаться честно, я не до конца верила в невиновность своей сестрицы. Мутная ситуация… Но разбираться в этом уж точно не мне.