Однажды на станции «Парк культуры»

Она стояла и просто смотрела как заворожённая. Не понятно что нужно было в этой ситуации делать. Она же не спасатель. Ей казалось, что если она сделает хотя бы шаг навстречу всей этой картине, то больше никогда уже не будет спать спокойно. Прощай тогда её работа над собой с помощью всех этих книг по психологии. Привет новым комплексам, страхам и треволнениям. А ведь она ещё не преодолела стресс от новой работы.

Как же всё в жизни сложно. Мысли улетали куда-то в сторону под неясные стоны наиболее близко сидящих людей. Кто-то прошёл мимо неё в окровавленной куртке. Послышались вои сирен, на станции снова стало ещё более оживлённо, чем было. Праздные наблюдатели снимали происходящее на телефон, наверное потом это покажут по всем каналам и перешлют по социальным сетям. На их место заступили быстро суетящиеся люди в разной форме. Через дым плохо было видно, да она особо и не рассматривала. Они явно знали что делают. Быстро приносили носилки, проверяли пульс, осматривали раны.

Всем не поможешь. А скоро здесь ещё будут скорые. Сейчас весна. Наверное всех этих бедолаг вынесут отсюда наверх из вестибюля метро, чтобы машинам было проще их забирать. А сейчас ещё холодно. Хоть и конец месяца, а всё-таки ещё март на дворе.

Она зябко поёжилась и шумно выдохнула, встряхнувшись от оцепенения. По телу пробежали мурашки и её даже передёрнуло, как это бывает от холода. Нет, она не замёрзла, но ситуация была крайне напряжённая. Окинув платформу насколько хватало взгляда, она заметила парня в салатовой куртке. Он нагнулся к какой-то женщине с ребёнком. Было не понятно живы ли они оба или нет. Но раз он с ними разговаривал, значит, наверное живы.

“Ну вот, и этот не мой”, – подумала она про себя, повернулась на каблуках и поцокала неслышно громкими шагами дальше по переходу. Подумаешь, парень. В Москве их миллионы, а значит всегда есть из кого выбрать. О нём ли сейчас стоит думать?

В конце концов на работу она всё-таки опоздает. Впрочем, лишь бы этот случай посчитали достойным опоздания. Надо будет постараться выяснить что произошло ещё до того, как об этом узнают коллеги по работе. Всё-таки она здесь была, а значит является очевидцем.

Уже на работе она узнала, что это всё-таки был терроризм. Пожалуй, и на работу бы можно было не приходить, ведь такое бывает не часто. А ужас, который она там испытала, был достоин прогула. Впрочем, она уже и так была здесь, чего ж теряться. Но вот что поезд действительно был подорван. И что террористом оказалась женщина-смертница, ей не верилось до последнего. Неужели что-то может заставить человека вообще быть смертником? Как это вообще получается у людей? Вот ей 20, она молода и красива. Ей хочется жить, и жить хочется хорошо. Она только начала, только приехала в Москву, чтобы её покорять. Кто бы мог подумать, что её могло бы задеть этим взрывом?

И тут её осенило. Она застыла с полуоткрытым ртом как тогда на лестнице перехода. Она осознала, что могла УМЕРЕТЬ! Она, в которой полно сил, энергии, энтузиазма. Да она создана для любви, а у неё ещё даже семьи нет! Неужели это могло бы произойти с ней?

Мысли об этом были настолько ужасны, что она не заметила как взволнованно встала со стула, оторвавшись от компьютера, прошлась по коридору, вернулась к кулеру и налила себе стакан воды. Её глаза были круглыми, а руки мелко дрожали. Её сковал страх, который вряд ли отпустит быстро. Быть может, ещё есть смысл отпроситься с работы? Или её не отпустят?

Она устало опустилась на кресло со стаканом воды в руке. Через минуту встряхнула головой, допив последний глоток, и вернулась к работе. Время на часах говорило, что прохлаждаться нельзя, работа не ждёт.