Однажды орел…

Его губы кривились в презрительной усмешке, когда он приводил примеры и контрпримеры интриг, антипатий и далеко идущих замыслов. Черчилль с его навязчивой идеей высадки в Югославии и наступления вверх по Дунаю, чтобы опередить русских — что угодно, где угодно, только бы опередить русских; старик Корделл Хэлл, охваченный непримиримой ненавистью к де Голлю, который в свою очередь плавился на медленном огне от неутомимой, на какую только способен уроженец Эльзаса, жажды мести Великобритании и Америке; враждующий с англичанами Чан Кайши, который, избавившись наконец от бедняги Джо Стилуэлла, стал добиваться еще большей помощи от американцев, чтобы набить карманы своих приспешников. А американцы? Теперь, войдя в Германию, они с совершеннейшим апломбом предоставляют нацистским чиновникам править за них делами. Нет, они не оказались ни мечом господним, ни мечом Гедеона; Америка просто великая держава — наиболее влиятельная мировая держава теперь, выходящая на сцену на волне агрессивности и практической целесообразности.

— Подождите, и вы еще увидите, какую карту держат в рукаве для Японии. О, подумать только! Все четыре острова, охваченные огнем от моря до моря. Воздушные налеты на Гамбург покажутся лишь слабеньким огоньком зажигалки!

Она верила в правдивость рассказов Билла. Он заседал в одном из важных советов, учился когда-то в одной школе с Гопкинсом, присутствовал с начала и до конца на переговорах с Дарланом в Северной Африке. Он оставил юридическую работу в крупных корпорациях ради поста специального помощника военного министра, и она знала, что после окончания военных действий его ожидает назначение федеральным судьей или место в одной из комиссий по расследованию военных преступлений. Он знал мир, и, по-видимому, этот мир был не таким, каким она его себе представляла.

Нельзя сказать, чтобы она привязалась к нему так уж сильно, но с его появлением изменился весь уклад ее жизни. Он был дважды женат на женщинах состоятельных и дважды разводился, а теперь он хотел ее. Он хотел ее, и его изысканное внимание, его невероятная уверенность были неотразимы. Они встречались в его квартире или в доме его друга, руководившего статистическим управлением; изредка они выезжали на пляж или в горы, поднимаясь верхом по туманным тропам, где луч солнца расцветает сверкающими бронзой зайчиками на боках лошади. Она почувствовала, что плывет навстречу его настойчивому желанию, как туземный ныряльщик поднимается на поверхность моря с легкими, жаждущими свежего воздуха. Ей хотелось нежиться в испускаемых им лучах. С другой стороны, в этом влечении было… Ей не хотелось думать о том, что было с другой стороны.

Теперь вот, в начале апреля, он уговорил ее провести несколько дней в его загородном доме в Ист-Хэмптоне — большом квадратном здании с колоннами, старыми искривленными рожковыми деревьями и необъятными зелеными газонами, полого спускавшимися к Атлантическому океану…

* * *

Он взял ее руки в свои.

— Ты изумительная женщина, — сказал он. — Ты знаешь это? По-настоящему, несомненно, изумительная… Почему бы тебе не выйти за меня замуж?

Она взглянула на нею с удивлением.

— Выйти за тебя?

— Почему бы нет? Ведь с Сэмом Дэмоном у тебя все кончено, ты же знаешь.

Она улыбнулась, все еще удивленная.

— Ты устанешь от меня через полгода. Как и все другие мужчины.

— О нет, я не устану. Теперь мне хочется постоянства. Жить в одном ритме. Мне нужна сильная и внутренне дисциплинированная натура. Такая, как ты.

— Боже мой! — Томми была вне себя, изумленная тем, что он увидел ее с этой стороны.

— Я говорю серьезно… выходи за меня, — повторил он. — Что тебя удерживает? Ты же знаешь: все, что у тебя было с Сэмом, провалилось к черту.

— Сэм был хорошим мужем для меня, — решительно возразила она и только после этого с болью в сердце сообразила, что сказала о нем в прошедшем времени.

— Несомненно, он был хороший. Но он же оставил тебя, ты сама сказала об этом. — Он смотрел на нее уверенным, пронизывающим взглядом. — Ты представляешь собой гораздо большее, чем то, что ему по плечу. Так было все время, только вы оба не замечали этого.

Она покачала головой. С моря продолжали мчаться вереницы облаков, серебристые сверху и угольно-черные снизу.

— Я не могу, Билл. Это было бы несправедливо… Поступить так жестоко, когда он находится там…

— Но имеет ли это какое-нибудь значение? Он знает, что между вами все кончено. Он профессиональный солдат, для него война — это главное. Ты думаешь, он выйдет в отставку и возвратится домой, чтобы тосковать в одиночестве? Или ты боишься, что он приставит пистолет к виску?

— Билл, ради бога!..

— Ты думаешь, он захандрит и умрет с разбитым сердцем? Ты же знаешь, как он проводил время там…

Она посмотрела на него в изумлении.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Ту медсестру, с которой он там путался… — Ее глаза широко раскрылись. — Ты хочешь сказать, что ничего не знала об этом? Боже мой, я думал, что вы, армейские дамы, знаете обо всем, что происходит повсюду…