Читаем Однажды преступив закон… полностью

– Ты что, козел, сам не врубаешься? – удивился хрящелицый. – Ты че, падло, решил, что мы с тобой пришли разборки клеить? Мы учить тебя пришли, урод. Мы войны не хотим, но если твои козлы бородатые будут наших братанов мочить, мы вас от Москвы до самой вашей долбанной Ичкерии размажем, как маргарин по сковородке.

– Совсем ничего не понимаю, – сказал Умар, медленно вставая с пола и садясь на кровать. У него хватало ума не держать дома огнестрельное оружие, но под подушкой всегда лежал остро отточенный пружинный нож. Умар понимал, что выглядит жалко: в одних трусах, с разбитыми в кровь губами, в окружении вооруженных, одетых в тяжелые кожаные куртки людей, в жалкой квартире с выцветшими обоями и облупившимся скрипучим полом… Это было ему на руку: бандиты заметно расслабились и даже убрали пистолеты. – Ничего не понимаю, – повторил он, старательно утрируя кавказский акцент. – Какой гусь, зачем гусь? Я гусь не кушаю, барашка люблю, понимаешь? Что ты хочешь? Деньги хочешь? Немножко деньги есть, возьми все и иди. Не знаю никакой гусь, понимаешь?

– Под дурака косит, козел, – подал голос длинный сутулый тип, стоявший в прихожей. Он все еще вертел в руках вороненый “наган”, словно только и ждал случая пустить свою игрушку в ход. – Дай ему, Маныч, для прочистки мозгов.

– Забей пасть, гнида! – рыкнул хрящелицый. – Ты на стреме стоишь, вот и стой. Мы тут как-нибудь без тебя разберемся.

– Зачем разбираться? – жалобно спросил Умар. Его рука наконец-то скользнула под подушку. Пальцы нащупали удобную пластмассовую рукоять и теплый металл хромированной кнопки.

В следующее мгновение Умар вскочил с постели, неуловимым стремительным движением выбросив вперед правую руку. Пружина звонко щелкнула, и в воздухе сверкнуло тонкое, любовно отполированное лезвие. Маныч каким-то чудом ухитрился отпрянуть, что уберегло его глотку от смертельного удара. Нож распорол толстую кожу куртки, как папиросную бумагу, прочертив по татуированной груди бандита тонкую красную полосу.

– Ух, блин! – удивленно выдохнул Маныч, уклоняясь от колющего удара, направленного в живот. Он споткнулся о ножку кровати и с грохотом рухнул на пол, придавив своим телом карман, в котором лежал пистолет. Пытаясь приподняться, он получил сильный пинок босой пяткой в лицо. Это было оскорбительно и к тому же очень больно. Маныч взревел и бросился на противника.

Не зря Умар ежедневно проводил по три-четыре часа в спортивном зале. Культуризм он считал пустой тратой времени, приводящей вдобавок к карикатурному искажению облика, дарованного человеку аллахом. Умар не собирался искажать свой облик – он совершенствовался в восточных единоборствах, и на протяжении следующих трех минут Маныч и два его приятеля получили неплохую возможность ознакомиться с некоторыми неизвестными им приемами и способами нанесения увечий и повреждений. Они, как и Умар, посещали спортивные залы и, как могли, поддерживали себя в форме, но проклятый мусульманин дрался, как дьявол, и все время выворачивался из рук, так что они втроем никак не могли его успокоить.

Когда он, в очередной раз опрокинув хрящелицего Маныча и свалив его широкоплечего дружка, устремился к выходу из квартиры, вдруг выяснилось, что стоявший на стреме бандит даже и не думал покидать свой пост и принимать участие во всеобщем веселье. Он спокойно стоял в дверях, загораживая проход, и держал свой “наган” таким образом, что Умар мог без усилий заглянуть в дуло. Курок револьвера был взведен, и по выражению лица сутулого Умар понял, что тот просто мечтает нажать на спусковой крючок. Если он не сделал этого до сих пор, то скорее всего только потому, что стрелять ему запретили. Он ждал повода для того, чтобы нарушить запрет, и Умар понял, что ему не уйти.

– Давай, – подтверждая его догадку, сказал сутулый, – топай сюда, шимпанзе. Я уже заждался. Просто шагни вперед, и все. Что тебе, трудно? Давно я никому мозги не вышибал.

– Ну, Сека, ты козел, – пробормотал Маныч, с трудом поднимаясь на ноги. – Он нас мордовал, а ты, значит, в тамбуре кантовался?

– Ты же деловой человек, Маныч, – ответил Сека, продолжая держать Умара под прицелом револьвера. – За базар отвечать надо. Ты сказал, что вы без меня разберетесь. Велел на стреме стоять. Чего тебе еще надо-то? Кабы не я, улетел бы наш голубь чернозадый. А так – вот он, тепленький. Брось нож, волчина, пока я тебе его вместе с клешней не отстрелил!

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже