Однажды снова (СИ)

Поднявшись из-за стола, Мила подошла к кулеру и набрала воды. Делая медленные глотки, она постепенно выравнивала дыхание. Макнула два пальца в пластиковый стакан и провела ими по лбу, затем повторила это, только уже намочив шею.

О Полине она слышала лишь то, что девушка одно время работала в эскорте, потом крепко подсела на серьезные наркотики. Игорь как-то назвал ее «порошковой бабочкой», мол, она мажорам клофелин подсыпала, а потом обносила кошельки. Кто-то говорил, что Туманову повязали за распространение. Но лично они не встречались уже больше пяти лет. С чего вдруг Полина пришла в «Империал»?

Весь рабочий день прошел для Милы как в тумане. Перед поездкой в Италию нужно было уладить много вопросов. Игорь не звонил после последней ссоры, и это даже немного расстраивало.

К концу дня, когда закатное солнце уже спряталось за горизонтом, оставляя лишь красные разводы на небе над Москва-Сити, Милена натягивает серое пальто на плечи и быстрым шагом покидает офис.

Звук ее каблуков разносится по пустынному паркингу, словно эхо в пустом коридоре. Мила ничего не подозревает, слишком погружена в свои мысли. Она быстро печатает сообщение Анфисе на своем айфоне и, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, прикладывает его к дверной ручке своего роскошного «БМВ».

Но вот, блокировка с двери снимается, оповещая об этом зеленой галочкой на экране, и девушка садится внутрь. И в этот момент, словно из ниоткуда, дверь со стороны пассажирского места резко распахивается.

Все происходит слишком быстро, чтобы успеть среагировать. Мила не успевает даже закричать, ее глаза широко распахнуты, а губы только слегка приоткрыты, словно она пытается задержать воздух, чтобы понять, что происходит.

— Сотникова, — раздается, прокуренный сигаретами, но все-таки женский, голос. Высокая фигура небрежно закидывает сначала одну, а за ней другую ногу в салон. — Да к тебе теперь не подобраться. Важная стала, — цедит худая женщина, словно издеваясь.

То, что это Полина, Милена понимает не сразу. Темно-синяя кепка, в приглушенном свете паркинга, не только скрывает собой пучок черных волос, но и отбрасывает тень на лицо бывшей подруги. Когда-то ее шикарная грива вызывала зависть и восхищение, однако сейчас девушка осталась лишь печальной тенью своего прежнего великолепия. Длинные, засаленные пряди опускаются на ее лоб из-под головного убора, глаза на фоне исхудавшего болезненного лица выглядят неестественно большими и раскосыми, а кожа, даже в свете автомобильного освещения, выглядит слишком серой.

— Ты же понимаешь, что это охраняемый паркинг? — спрашивает Мила, а голос ее дрожит. Полина отшибленная, от нее и по юности можно было ожидать чего угодно, а сейчас и подавно.

— Не дрейф, Милка, — хохочет бывшая подруга. — Не поцарапаю я твое драгоценное личико. В офис к тебе не пустили, лук мой не понравился, — хмыкает она, внимательно изучая взглядом машину. — Решила, что так быстрее будет.

— Ты могла оставить свой номер, — вырывается у Милены.

Ее руки сжимаются на руле, стараясь найти опору и понять, что происходит, но сейчас они оказываются слабыми и бесполезными, лишь беспомощно дрожащими от бессилия.

— И ты бы перезвонила?

— Конечно, — испуганно произносит Мила.

— Пиздишь, — отсекает брюнетка. — Я вообще по делу. Тут, говорят, дядь Боря в политику подался.

— Я не понимаю, какое это имеет значение, — отвечает девушка, а ее лоб покрывается бисеринками пота.

Туманова тяжело выдыхает, как будто сама волнуется. Откидывается спиной на сидение и кладет правую ногу, обтянутую сетчатыми колготками, себе на колено. Грубый ботинок подошвой вымазывает маленькую сумочку Милы.

— Сорян, — отодвигая немного в сторону подруга. — Вот любишь ты мелкие сумки. Мне побольше нравятся, такие, чтобы все вмещалось: от батона до гондона, — хрипло гогочет Поля. — «Лагерфельд», такая на сотку, наверное, потянет?

— Тебе нужны деньги? Ты за этим вдруг вспомнила обо мне?

— Еще я слышала, что Лёня вернулся, — игнорирует ее брюнетка.

— Полина, что тебе от меня нужно? Сразу говорю, я на наркотики денег тебе не дам.

— Да завязала я! — Взрывается Туманова и от этого ее голос становится еще более скрипучим. — На, вон, на вены посмотри. Я уже полгода чистая.

Девушка в спешке задирает рукава своей оверсайзной толстовки и вытягивает руки перед Милой.

— Я вляпалась крепко. Мне больше пойти не к кому, понимаешь? У меня никого не осталось. А ты богатая, со связями, Мил. Мне залечь надо. Помоги по старой дружбе.

«Полина, ты в своем уме? Мы не виделись с тобой больше пяти лет, а ты появляешься и просишь тебе помочь. Это же ты исчезла из моей жизни, когда я в тебе так нуждалась. Я тоже тогда просила о помощи» — происходит внутренний монолог в Милененой голове, но вслух она произносит:

— Уходи. Я кнопку нажала, сейчас охрана появится. У тебя еще больше проблем будет.