Однажды снова

— Мила, — она встает из-за мольберта и подходит к девушке. Берет ее за руки, и какое-то время всматривается в ее лицо. — В тебе что-то переменилось за эту поездку.

— Скажи, что ты не знала о его делах, — умоляет Мила. — Скажи, что все, что творил мой отец, было для тебя такой же тайной, как и для меня.

— Я не понимаю, о каких делах идет речь, — растерянно произносит Анфиса. — Боря держит меня вдали от бизнеса. Мое имя значится лишь на бумажках.

Милена склоняет набок голову, а затем горько улыбается.

— Ты всегда была прекрасной лгуньей, Анфиса. Не зря заканчивала ГИТИС.

Она медленно освобождает свои запястья из обмякших рук мачехи и уходит на второй этаж.

— Здравствуй, папа, — дочка врывается в кабинет ураганом, громко хлопнув дверью и закрыв ее изнутри на замок.

Сконфуженный Борис Владимирович стягивает с переносицы квадратные очки и недоуменно разводит руками:

— В такой час, Милена. Я ждал тебя завтра.

— Не рад собственной дочери? — она дергает подбородком и шагает прямиком к отцовскому бару. — Этот разговор не требует отлагательств.

Сотников наблюдает за ней с интересом. Разумеется, Якимов уже доложил, что его строптивая дочь подала документы об увольнении, но Борис разумно попросил не отдавать эти бумаги Шатову. Он знал, что в скором времени Мила, либо образумится, либо он поможет ей это сделать. У дочки определенно рецидив на фоне встречи с ублюдком Каменевым. Но и этот вопрос он уже прекрасно знал, как уладить.

Милена ловко смешивала ингредиенты в континентальном шейкере, она частенько делала отцу его любимый виски-сауэр, поэтому за столько лет успела и сама пристраститься к этому коктейлю. Сделав две порции, девушка громко поставила на деревянный стол бокалы и села в кресло напротив.

— В Италии я видела твою внучку, — с ходу выдает Милена. — Поразительно, у нее родинка вот здесь, — она трогает свою скулу, — прямо как у тебя.

Борис Владимирович неожиданно ощутил неприятное давление в груди, но на лице его не отразилось ничего. Он сдержанно отвечал на удары дочери, сжимая кулаки на столе.

Мила отпивает свой коктейль, не отводя взгляда от отца.

— У тебя ничего не екнуло в тот момент, когда ты избавлялся от моей дочери?

— Милена… — начал отец, но его слова были прерваны ее следующими вопросами.

— А когда закапывали маленький гроб? Или, когда ты приезжал со мной возложить цветы на могилу?

— Ты перегибаешь палку, — попытался возразить отец.

— Черт возьми, папа, — подается вперед Мила. — Ты же не только мне жизнь искалечил. Ты лишил меня семьи.

— У тебя была семья.

— Ты отнял у меня ребенка и любимого мужчину.

— Тебе было восемнадцать лет. Ты сама не знала чего хотела. Зато, посмотри, какой женщиной ты стала.

Мила вздрогнула от резкости слов отца. Ее рука с коктейлем дрогнула, и она почувствовала, как горькая волна обиды и гнева нахлынула на нее.

— Я стала сильной, независимой женщиной, потому что ты заставил меня такой стать, папа. Ты продиктовал мою жизнь от и до.

— Ты бы так же поступила, если бы у тебя была своя дочь, — прорычал Борис.

— А у меня была своя дочь! — срывается Милена, резко ударяя ладонью по столу. — Только ты мне об этом не сказал!

Слова Милы разрывали воздух, наполняя комнату напряжением. Борис Владимирович молчал, его взгляд был наполнен смешанными чувствами.

Он с трудом сдерживал свои эмоции, пытаясь сохранить хладнокровие в этом напряженном разговоре. Его глаза мерцали от ярости, но голос оставался спокойным, хотя и наполненным горечью.

— Мила, ты не понимаешь всей сложности ситуации, — начал он, пытаясь донести свою точку зрения. — Я делал все это для тебя, чтобы обеспечить тебе будущее, которое ты заслуживаешь.

Мила встала из-за стола, сверкая глазами от негодования.

— Для меня? — возмущенно переспросила она. — Ты лишил меня возможности быть матерью, ты уничтожил мою семью!

Он поднялся из-за стола и шагнул к ней, пытаясь взять ее за руку.

— Мила, пойми, что я делал все это из любви, — прошептал он, но она отшатнулась, уклоняясь от его касания.

— Любовь? — прорычала она. — Ты называешь это любовью? Это был эгоизм, папа, чистый эгоизм. Ты — самый настоящий тиран. Ты даже нанял Полину, чтобы она докладывала тебе обо всех моих делах. Каково это, скажи, подсылать к собственной дочери шлюху, чтобы она втерлась в доверие? Ты не боялся, что после всех своих похождений, на которые ты ее отправлял, она, ночуя в нашем доме, могла меня чем-то заразить?

Милена закипала от ярости. Сейчас, глядя на нее, Борис видел себя в молодости. Поразительное сходство. Страшная вещь — гены.

— Что смотришь? — не унималась дочь. — Не ожидал, что и об этом твоем секрете я знаю? Так, я тебя удивлю, папочка. Я в курсе и о том, чем вы заняты с Филатовым.

— Милена, у тебя рецидив. Я сейчас попрошу, чтобы Фиса позвонила Кривцову. Вызовем его домой.

— Кривцов. Еще одна твоя марионетка! Ты платил этому ублюдку, чтобы он пичкал меня таблетками.

— Ты бредишь, девочка.

— О нет, папа, мой ум сейчас как никогда ясен. Я вижу тебя во всей красе.