Однажды в Бишкеке

Я выложил на пол Тарле и коробку с солдатиками. Сто дней назад, бежав с острова Эльба, я высадился во Франции и, с триумфом пройдя по стране, вернул себе власть. Европейские монархи, эти жалкие трусы, дрожащие от одного упоминания моего имени, объединились в коалицию. Два дня назад под Линьи я разбил пруссака Блюхера. Разбил, но не уничтожил. Маршал Ней задержал без нужды первый корпус, заставив его совершить прогулку между Катр-Бра и Линьи. Если бы не ошибка Нея, под Линьи я мог бы уничтожить всю прусскую армию.

А теперь происходило вот что.

Блюхер — это был пластмассовый буденовец в обгрызенной папахе — находился неизвестно где. На его поиски я отрядил Груши — партизана с ППШ. Утром 17 июня, дождавшись, когда высохнет промокшая от дождя земля, обойдя картонную коробку — замок Угумон, где Веллингтон сосредоточил свои главные силы, — я ударил по его левому флангу. Играть роль Веллингтона выпало пограничнику с собакой. На него наступала конница д’Эрлона — советский воин-освободитель в каске и развевающейся плащ-палатке. После того как д’Эрлон изрядно потрепал противника, я бросил в бой корпус Нея — железного белорусского партизана с бородой и берданкой.

Мы оба, Веллингтон и я, ждали подкрепления. Англичанин надеялся на приход Блюхера; я был уверен, что Груши уже разгромил его и вот-вот присоединится ко мне.

Вдруг в очень большом отдалении, на северо-востоке, у Сен-Ламбер, я увидел неясные очертания движущихся войск. Это, должно быть, Груши! Но вместо партизана к полю боя выскочил буденовец — Блюхер!

Все было кончено. Я проиграл битву при Ватерлоо.

— Зильбер! Зингер! Вам что, отдельное приглашение нужно? Ну-ка быстро построились вместе со всеми на прогулку!

Верные мне гвардейцы выстроились в каре. Преследуемые англичанами, мы начали отход. Жозефина шагала со мной плечо к плечу, пока мы не добрались до беседки.

— Мы будем жить долго и умрем в один день, — сказала она.

— Хорошо. Только я погибну в бою.

Джейн подарила меня восхищенным взглядом. И сделала предложение:

— Давай набедокурим!

Я провалился в сон так же мгновенно, как падает боец, сраженный пулей в сердце. Я парил над землей и пролетал над зелеными холмами. Я видел юрты, пасущийся скот, полуголых людей, борющихся ради забавы; как доят козу, я видел; детей в пестрых одеждах и цветы у самых моих глаз с белыми соцветиями и терпким запахом. Я скакал верхом, девушка догнала меня и ударила плетью по лицу. Я делил пищу с большой семьей, я ел баранину, запивал ее айраном, старуха склонилась ко мне и прошамкала: «KŸн мурун айтылган нерсе ишке ашып. Бардыгы Пишпекке чогулушат». И сразу же грянул бой. Бой шел прямо здесь, прямо здесь, где мы живем. И я метался с МАГом в руках и двумя закинутыми на плечо М-16 мэкуцар[58], но у меня не было ни единого патрона. Ни единого патрона. И откуда-то взявшаяся рожа: «А ты у мэня купы, а?» И смех, омерзительный смех.