Однажды в Челябинске. Книга первая

После этих слов Вольский не выдержал, напряг мышцы и попытался встать, но их будто свело. Свело и не отпускало. Тело будто огрело током, и он едва незаметно дернулся – ему стало больно, боль вывернула его так сильно, как выворачивают мокрую тряпку. Илья плотно сжал веки и губы. Но все-таки успел яростно произнести:

– Прекрати это!

– Не могу! – ответил Фантом. – Лишь тебе под силу это чудо!

– Боже, как я ненавижу эту жизнь!

– Быстро, однако, ты сдался, – разочарованно покачал головой Человек. – Испугался, как только почувствовал приближение смерти, ее ледяное дыхание. Испугался такой ответственности. А решать только тебе. Я здесь лишь для того, чтобы ты сделал правильный выбор – в зависимости от него ты поймешь, что нужно делать дальше.

– Мне нужно встать – мое место явно не здесь! – заскулил хоккеист.

– Стой! Ты еще не понял всей ситуации до конца… Ага, вот и появились зрители (в тот момент вокруг Вольского уже скопилась толпа). Посмотри на них, на их глаза – они ведь просто смотрят из любопытства, а не из сострадания, – какие-то полупрозрачные силуэты действительно окружили его на несколько мгновений. – Никто из тех, кто сбежался посмотреть на тебя, даже не стремится хоть чем-то помочь. Вот ты очнешься – все твои мечты о хоккейном будущем растопчут. А твой обидчик, который сейчас прячется за спинами остальных и нервно озирается, избежит наказания, дадут максимум «5+20», а потом он станет богатым… знаменитым, возможно. Но то, что он с тобой сделал сегодня, будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.

– Так вот, кто меня так, – вымолвил Илья. – Это был не я.

Вольского продолжали посещать различные мысли: «Почему эти люди смотрят на меня такими пустыми и беспомощными глазами и ничего не делают? Почему продолжается действие, когда герой на грани жизни и смерти? Вытащите меня отсюда! Пожалуйста! Хотя они глухи, ничего не слышат. Сменятся декорации, по-новому засияет свет, музыка не прервется, а жизнь не остановится. Действительно, едва ли она изменится для остальных, если я уйду. А как же мои родные? Они верят, ждут, любят. И все хоккеисты мне тоже как родные!» Подумав об этом, он произнес:

– Но хоккей – это смысл моей жизни. Моя судьба тесно с ним связана, – наивно отметил хоккеист.

Фантом предполагал, в какую сторону будет склоняться Вольский. Интересно наблюдать за самим процессом терзающего парнишку выбора. Правда, даже сам собеседник Ильи толком не определился, какую сторону занять в этом случае – жизнь или смерть?