Однажды в Челябинске. Книга первая

«…Схватив Кошкарского, словно лев добычу, я потащил его в раздевалку чуть ли не за уши — он подчинялся с весьма и весьма удрученным видом. Но ослаблять хватку я не собирался: «Ага, еще чего?! — думал я, глядя на это убожество в хоккейной форме. — А несколько минут назад он считал себя самым лучшим, стоял на вершине мира, и никто ему в подметки не годился! Но ведь масочник… масочник же! Сейчас-то он наверняка понимает, что ему грозит, и осознает свою неправоту».

В раздевалке молодежной команды «Стальные лисы» было так много вещей, что мне на секунду показалось, что я в комиссионном магазине.

— За что?! Что я сделал?! — бурчал Степа как наказанный ребенок.

— Ты еще и спрашиваешь?! — возмущался я. — А я тебе объясню, что ты сделал. Как только стало известно, что тебя хотят пригласить на просмотр в «Лисы», тебе снесло башку, на место которой водрузилась большая такая корона. Хотя это всего лишь сраный просмотр. Дальше ты принялся хвалиться этим налево и направо, разбрасываться фразочками, что хоккейная школа — это помойка, а твои одноклубники — криворукие лузеры. Причем сам-то ты далеко не внебрачный сын Малкина и Овечкина. Не нашего Малкина — другого Малкина. Так ты еще и умудрился поссориться на этой почве со всеми и прогулять несколько тренировок. И ради чего?! Чтобы с молодежкой на льду постоять… в сторонке. Вот увидишь: за тобой пойдут другие… и они будут ничуть не хуже. Не думал ли ты своей пустой башкой, чего ж тебя до сих пор КХЛ-то с руками и ногами не оторвала, раз ты так талантлив?! — агрессировал я, разгуливая по раздевалке. — Как бы там ни было, я пришел сюда в первую очередь из-за тебя, потому что мне больно смотреть, как ты нагло и несправедливо вознес себя до небес. Тьфу! — я частично винил и себя, потому что недооценил первые симптомы звездной болезни. — Где твои вещи?!

— Вон там, — безынициативно указал мне на сумку Кошкарский.

— Переодевайся. Мы уходим.

— Дай мне хотя бы душ принять.

— Нет! Примешь душ в родной хоккейной школе, где «зажигаются звезды»! Понял намек?! Одевайся — минута тебе! Я в коридоре подожду. И не испытывай мое терпение — поторопись! Можешь, конечно, и на помощь позвать, но сто раз подумай, — я сунул руки в карманы и вышел.