Читаем Однажды в Челябинске. Книга первая полностью

Однажды в Челябинске. Книга первая

Данил невольно остановил взгляд на столь красочном объекте. Девушка тоже изучала его с улыбкой.

— Я тебя узнала, — начала она.

— Будешь издеваться и злорадствовать?

— Почему?

— Потому что я парень с местной доски позора.

— С чего ты взял, что я считаю твою историю позором?

— В ней не предполагается другого варианта. А если хочешь настоящих героев, то они там, — Даня показал рукой в сторону хоккеистов. — Мне остается только танцевать и не отсвечивать. Не грузи меня. Танцуй или уходи.

Девушка осталась и продолжила двигаться в такт музыке. Озеров не собирался сегодня с кем-либо знакомиться. Наверное.

— Хочешь узнать настоящую причину, почему ты заинтересовал меня?! — выкрикнула сквозь музыку она.

— Валяй, говори.

— Ты сильный и волевой человек.

— Занятное предположение. Я себя таким не ощущаю.

— У тебя есть девушка?

— Вопрос ребром, хе-хе. А ты напористая.

— Чем природа и родители наделили, так сказать.

— Нет, девушки нет.

— Почему?

— Я урод.

— А если серьезно?

— Девушки часто парням мозги поласкают, — намекнул Даня, продолжая танцевать как ни в чем не бывало.

— Хорошо, я поняла, — пригорюнилась девчонка.

— Вообще, — вернулся в беседу Даня, — они все постоянно чего-то от меня хотят и ничего не дают взамен. Но это больше второе, чем первое…

— Что первое?

— Больной я.

— Хорош. Кроме шуток.

— Серьезно.

— Выглядишь вполне здоровым, если не считать некоторую степень алкогольного опьянения.

— Я болен… внутри.

— Тю-ю-ю! Да если так ставить вопрос, то все люди чем-то больны. Меня, кстати, Аней зовут.

— Будем знакомы. Я… Хотя ты знаешь, сто пудов. А теперь расскажи, чем я так тебя впечатлил? Только честно.

— Я считаю, что только уверенный и отчаянный человек способен бросить вызов хозяину этого клуба. Одно дело — поспорить, другое дело — прийти и…

— Опозориться! Спасибо, напомнила!

— Нет! Сохранить лицо и потом безмятежно танцевать. Распоряжаться целой гильдией друзей, которые готовы прикрыть тыл. Игра стоит свеч.

— В итоге я толком и не добился, чего хотел.

— По-моему, наоборот — ты многого добился. Только подумай.

— Нет, все гораздо сложнее.

— Вот мы и подобрались к симптомам твоего недуга. Тебе нужно выговориться.

— А я сейчас что делаю?! Нет, стандартные подходы здесь бессильны. А наводить контакты при помощи алкоголя у меня ни психологически, ни физиологически не выходит.

— В лечении таких ран алкоголь — не панацея.

— Да? Стоило мне впервые за несколько лет насвинячиться, как со мной уже знакомится девушка. Что ты скажешь на это?!

— Останусь при своем мнении. Алкоголь — далеко не единственное средство.

— Что же тогда способно помочь мне излечить душевную хворь?

— Ты сильный. Перебори ее! — старалась перекричать музыку Анна.

— Отличный совет, доктор!

— Тогда еще два средства.

— Спасибо, я не колюсь. А второе какое?

— Показать? — Аня приблизилась к Озерову.

— Конечно!

Сейчас же Данила напрочь оглушило развязным поцелуем в губы. Он оказался приятным и сладким, будто леденец на палочке из детства. И даже железяками во рту не отдает.

От нахлынувших чувств у парня помутнело в голове, а по телу побежали мурашки. Однако Данилу внезапно захотелось… спать.

***

Чем дальше Артур с Лизой отдалялись от хоккеистов в сторону уборной, тем развязнее и резче сутенер обращался со своей подопечной… бывшей… почти. Артур затолкнул Елизавету в туалет, сжав ее запястье до красных отметин на коже.

— Отпусти, мне больно!

— Молчи.

— Да что на тебя нашло?! Я же только взяла в разработку этих…

— Не о том речь.

— Со своими шлюшками малолетними в таком тоне разговаривай, усек?! — Лиза отвернулась к зеркалу, чтобы подправить макияж. Артура вымораживала подобная линия ее поведения. Да что она о себе возомнила?! — Со мной в таком ключе прошу не говорить.

— Здесь я решаю, как и в каком тоне говорить, — разозлился Артур, все больше убеждаясь, что Лизе нельзя доверять серьезные дела и делегировать важные решения, ведь она всегда идет своей извилистой дорожкой. А самоуправство сейчас недопустимо. Несомненно, она многое сделала в борьбе против Озерова-старшего, но ходы крупными фигурами явно должны делать мужчины, которые все затеяли изначально и у которых есть собственное видение дальнейших действий.

— Чего ты так распетушился, Артурчик?

— Заткнись, — стиснул зубы он.

— Если ты способен только на дам покрикивать, это не означает, что ты хороший мужик.

— Предпочитаешь хоккеистов, да?

— Что ж ты так взъелся-то? — она хотела приобнять Артура, но тот отстранился. — Все это яйца выеденного не стоит.

— Зря ты так оцениваешь приказы… мои приказы.

— Что за муха тебя укусила?!

— Я тут поразмыслил: будет лучше, если ты сосредоточишься на целях, которые ближе к тебе, а не…

— Ты решил усомниться во мне?! Сколько же я делаю для тебя! Или ты боишься, правильно я поняла?

— Гони флешку на базу, — напирал Артур.

— Ах, вот в чем сыр-бор!

— Мне не до шуток.