Однажды в Челябинске. Книга вторая

– Ты так и оставишь меня, Лиза? Пожалуйста, сообщи хоть кому-нибудь, – взмолился Артур и хотел подняться, как его вновь опустили наземь.

– Привыкай разочаровываться, голубок. Лафа и красивая жизнь кончились.

– Игореха, нас точно наградят, если мы отнимем его, – начал заезженную пластинку напарник, намекая на Артура.

– Это лишнее, Ярик.

– Но…

Елизавета, прежде чем сесть в автомобиль ДПС, одарила Игоря теплым взглядом и заговорила. Но ее речь адресована не Артуру, а Владимиру Озерову, который заставил ее поверить в воистину православное всепрощение:

– Ты хороший мужик, Володя, – она сунула замерзшую руку под полы платья и вынула оттуда флешку. – Уничтожь ее. Видео там. Оно в единственном экземпляре. Копий нет – я позаботилась об этом, – она кинула флешку в ладони ближайшего солдафона из группы поддержки Озерова.

– Папаша, – произнес Ярик, – скажи своим сторожевым псам не палить по нам, когда мы поедем, лады?

Озеров сдержанно кивнул, понимая, что поступил правильно. Флешку ему передали. Елизавета наломала дров и сейчас вину загладила, подарив взрослому мужику ценный урок. Теперь осталось разобраться с утырком Артуром.

Автомобиль ДПС спешно отдалялся от места стрелки.

– Пронесло так пронесло, – Ярик в зеркале заднего вида узрел, как голубки держатся за руки. – Одного не понимаю: тот очкарик все же темным оказался типом и не исполнил обещания?

– Нет, – ответила Лиза, – его не обвиняйте. Он помог мне.

– Чем же?

– Он помог мне все понять…

Елизавета взглянула на Игоря как на дар, искупление, второй шанс. Он намеревался ни при каких обстоятельствах не разочаровывать ее.

– Ну, чего скажешь? – спросили подавленного Артура. Ему хотелось верить, что он обретет счастье и покой с Татьяной, если посчастливится выбраться отсюда живым. Однако приспешники Озерова уж очень кровожадно пялятся на него – он ведь виноват в том, что каждый из них что-либо потерял в этой войне. Каждый желает отомстить.

– Великодушно, приторно, сказочно, – объявил Артур. – Я опустошен.

– Нечасто ты испытываешь подобные чувства, верно?

– Вижу, Владимир, вы еще способны на конструктивный диалог.

– Добро обычно возвращается к тому, кто его дарит, – непривычно слышать такие слова от человека с пистолетом.

– В начале встречи мне показалось, что вы настроены противоположным образом.

– Тебе не показалось.

– Может, тоже проявите милосердие и…

– К тебе? Ни за что.

– Размечтался, – сказал кто-то позади.

– М-да, умеют бабы любую ситуацию в свою сторону обернуть.

– Хочешь великодушия?

– Не помешало бы.

– Даю тебе минуту, – объявил Озеров, – на поиск подходящих причин, почему мы не должны проломить тебе башку за все твои злодеяния.

Предложение отрезвило Артура. Он надеялся, что Господь простит его грехи. Чем он хуже Лизы? Пришлось делать то, в чем он силен – соображать и юлить:

– Послушайте: из любой ситуации есть выход. Весь «Хамелеон» сейчас забит полицией, говорите? Олега наверняка арестовали. Если все пройдет, как задумано, я займу его место. Я прекращу войну, оставлю в покое вашу семью. Мы все решим мирно – я разберусь с теми, кто заказал вас Олегу…

– Тебе не приходило в голову, что эта облава – дело рук ваших же заказчиков? Ты уверен, что сможешь с ними договориться? Такая размазня, как ты, способна поднять из руин столь могущественную группировку? Да кто из тех, кто уцелел, за тобой пойдет? Не лечи меня. Я в бизнесе с тех самых пор, когда ты еще пешком под стол ходил.

– Как же тогда объяснить тот факт, что пару часов назад вы хотели сдаться нам? – за эту фразу Озеров не сдержался и хорошенько огрел Артура своим тяжеленным кулаком по лицу.

Владимир Аполлонович намеренно сгущал краски вокруг ситуации, чтобы надавить на Артура.

– Олег – достойный противник. Он и из тюрьмы до всех дотянется. В моих силах приструнить его. Поверьте, Владимир Аполлонович, я смогу это сделать. Ему перережут глотку в колонии.

– Мне нужны не твои догадки, а гарантии. И сын, которого вы держите.

– Что ж вы опять заладили про сына. С чего вы взяли, что мы его держим?!

Озеров-старший все равно злился на Артура – подонок точно не заслуживает амнистии. Необходимо преподать ему урок, оставить неизгладимый след.

– Тебя нет резона оставлять в живых.

– Во-о-о-т! Другой разговор! – радостно воскликнул Колян.

– Вам это аукнется. Не смейте.