Однажды в Голливуде

Кроме того, Роману не нравится, как Маккуин обращается с Шэрон — например, подхватывает ее на руки и крутится, а она, как маленькая девочка, кричит: «Уи-и-и!» Роман на это не способен физически. И Маккуин об этом знает и поэтому так делает.

«Да он просто мудак», — думает Роман.

Наконец песику надоедает, что коротышка демонстративно игнорирует его уже двадцать минут, и, чтобы привлечь внимание, он начинает тявкать. «Пес этот ебучий, — думает Роман. — Я даже кофе в тишине не могу выпить, этому мелкому тирану все надо испоганить». Он бросает мяч, пес бежит за ним. Доктор Сапирштейн бесит Романа — но Маккуин бесит его гораздо сильнее. Просто этим утром Роман встал не с той ноги. Во-первых, из-за похмелья, а во-вторых, его разбудила Шэрон.

Видите ли, Шэрон храпит.

Глава восьмая «Лансер»

Запряженный шестеркой лошадей дилижанс «Баттерфилд — Уэллс-Фарго» завернул за угол, на котором стоит обнесенная глинобитными стенами миссия, и загрохотал по пыльной грунтовой главной дороге Ройо-дель-Оро — калифорнийского городка в испанском стиле, в шестидесяти милях к северу от границы с Мексикой. Мощные копыта потных лошадей топтали главную улицу, взбивая в воздух облако бурой пыли.

Монти Армбрюстер, седовласый сорокалетний ветеран баттерфилдского маршрута, потянул за кожаные поводья, отчего лошади вскинули головы и закусили удила — шесть могучих животных плавно остановились прямо напротив отеля «Ланкастер».

— Конечная остановка — Ройо-дель-Оро! — пропел Монти с легким техасским акцентом.

Солнечные лучи пронизывали марлю бурой пыли — через сто лет воспроизвести этот образ будет мечтой всех режиссеров вестернов.

Восьмилетняя Мирабелла Лансер — невысокого роста, но мудрая не по годам дочь Мердока Лансера, владельца и содержателя крупнейшего скотоводческого хозяйства на территории, — соскочила с деревянной бочки. В возбужденном предвкушении обернулась к мексиканскому вакеро[23], который был выше нее всего на несколько дюймов, но при этом красовался в нелепом огромном сомбреро, отчего выглядел немного комично.

— Давай, Эрнесто! — прощебетала она.

Вакеро Эрнесто взял девочку за руку, и вместе они направились по главной улице к дилижансу из Баттерфилда. Отец Мирабеллы был самым богатым человеком в округе, и потому она знала каждого торговца в Ройо-дель-Оро с тех пор, как научилась говорить что-то осмысленней «гу-гу», так что теперь, по пути через деловой квартал, то и дело махала и улыбалась. Навстречу ей и маленькому вакеро выехала телега, груженная деревянными пивными бочками. Девочка и вакеро отошли в сторону на деревянный настил и дождались, пока пивная телега не освободит дорогу. Перейдя по грязной улице к задней стороне дилижанса, Мирабелла готовилась к встрече с одним из двух братьев, которых никогда раньше не видела. Оба блудных сына ее отца прислали весточку с обещанием в ближайшее время прибыть на ранчо Лансера. Однако ни она, ни работник Эрнесто не знали, кто из братьев сойдет с баттерфилдского дилижанса. На ферму пришла телеграмма, что два дня назад сын Мердока Лансера выехал из Тусона, штат Аризона, и, если доберется без происшествий, должен прибыть в Ройо-дель-Оро в районе полудня. В телеграмме не указывалось, какой именно из двух сыновей выехал.

В отличие от поезда, прибытие дилижанса с трехчасовым опозданием — это считай что по расписанию. И именно в три часа баттерфилдский дилижанс остановился напротив отеля «Ланкастер». Мирабелла и Эрнесто ждали, когда откроется дверь и они увидят, кто из братьев выйдет на свет.

Оба брата родились на ранчо Лансера, но никогда друг друга не видели. А отца-скотовода оба в последний раз видели давным-давно, в глубоком детстве. Как и у Мирабеллы, матери обоих Лансеров отдали богу души.

Скотт Фостер Лансер, воспитанный зажиточной бостонской семьей матери (Дайан Фостер Лансер Аксельрод), был выпускником Гарварда и офицером запаса после службы в Индии в составе Британской кавалерии (бенгальские уланы).

Второго сына Мердока, Джонни Лансера, воспитала в Мексике его мать, Марта Кончита Луиза Гальвадон Лансер. У Марты в Мексике не было семьи — ни богатой, никакой. Деньги Марта зарабатывала тем, что танцевала, трахалась и играла на кастаньетах в кантонах половины бандитских городков к югу от границы. Все детство Джонни верил, что секс — это услуга, за которую мужчины всегда платят женщинам, как и танцы, песни, готовка или стирка.

Мать Скотта, Дайан, переехала назад к семье на восток, в Бикон-Хилл, как только поняла, что жизнь на ранчо по горло в коровьем и лошадином дерьме и в окружении мексиканцев — совсем не то, чего она хотела бы для себя или своего малыша. Скотту было всего три, когда они сели в дилижанс и покинули Ройо-дель-Оро.