Однажды в Хорс-тауне

Все было кончено. Ноги ее подкосились, и она рухнула на грязный асфальт, на мятые сигаретные пачки и тлеющие окурки, рухнула, пачкая черное платье с глубоким вырезом, изумительно короткое…

Гром. Нити дождя сначала осторожно, редко, но с каждой секундой все сильней и сильней бьют по земле.

Никто не выбежал из домов, никто не высунулся из окон, чтобы удовлетворить свое любопытство. Не взвыли сирены полицейских машин, дежурящих неподалеку. Здесь, наверное, часто стреляют.

Винс стоял и смотрел на нее. Какая-то крохотная часть его надеялась, что Аманда встанет на ноги, обовьет тонкими ручками его шею и не даст сказать и слова долгим поцелуем…

Он стоял до тех пор, покуда тело не превратилось в горстку пепла, которую тут же размыл струями дождь. Потоки грязной воды доползли до канализационной решетки и устремились вниз.

Винс по старой привычке поправил воротник, надвинул шляпу на брови и, сунув руки в карманы плаща, пошел прочь. Всего лишь одинокий прохожий. Вряд ли его можно в чем-то подозревать. Он просто промок и спешит домой, в тепло. Там его наверняка ждет любящая жена, детишки, сытный ужин и кресло у камина…

Ливень все усиливался. Две капли в уголках глаз никак не хотели стекать по щекам.

* * *

— Вы не могли поступить иначе.

— Да? И что же мне мешало? — спросил сыщик, не оборачиваясь.

Он возился с дверным замком — ключ упрямо отказывался идти в привычное гнездышко.

— Вы видели ее младенца… Видели, что он сделал с Генри…

— Прошу вас, заткнитесь! — прошипел детектив. — Или я, клянусь Богом, вынесу вам мозги!

Проклятый замок не поддавался.

— Дерьмо! — сыщик в сердцах двинул кулаком в стену.

— Помочь? — вызвался Доктор.

— Валяйте, — Винс бросил ему ключи.

Брелок замер в воздухе.

— В чем дело? — нахмурился детектив.

Харвис вскинул брови. Раздался щелчок замка, и дверь открылась. Новал презрительно фыркнул и, спрятав ключи в карман, вошел внутрь. Доктор прошествовал следом и закрыл дверь изнутри.

Винс, не обращая на него никакого внимания, поплелся на кухню. Там он достал пакет с пивом из холодильника и, сунув его под мышку, вернулся в комнату.

Харвис играл с торшером. При этом он не притрагивался к выключателю — просто смотрел на лампу.

Горит… Не горит… Горит… Не горит…

— Ну хватит уже! — рявкнул Винс и без сил опустился на диван.

Доктор повернулся. Новал некоторое время хмуро смотрел на Курта, не говоря при этом ни слова. Харвис старательно не отводил глаз. Игра в гляделки продолжалась не меньше двух, а то и трех минут. А потом лоб сыщика разгладился. Он откинулся на спинку и уже вполне спокойно спросил:

— Пива?

Доктор кивнул:

— Пожалуй, не откажусь.

— Падайте.

Доктор уселся на диван, Винс протянул ему банку. Открыл себе.

— За справедливость, чтоб ее черти жарили! — возвестил он и стал жадно пить.

Доктор не спешил. Он вертел банку в руках, взгляд его был задумчив.

— Чего ждете? — спросил Винс, утирая рот рукавом плаща. — Думаете, оно само к вам в рот прыгнет? Хотя было бы здорово, если б оно так умело…

— Вы с ней говорили?

— Дьявол, Доктор!

— Мне нужно знать.

— Зачем?

— Просто ответьте.

— Нет, я не говорил с ней. Узнали?

— Как все прошло? — не унимался Курт.

— Вы нарочно меня достаете, Доктор? Хотите вывести из себя, чтобы я полез к вам с кулаками, а вы скрутили меня своими магическими штучками и весело посмеялись?

— Я не собираюсь смеяться над вашим горем, — покачал головой Харвис. — Я просто хочу знать, что с ней стало. Окончательно ли она мертва, или вы просто ранили ее? Поймите, если стилфи выживет, она станет еще осторожней, и нам будет еще сложнее ее поймать…

— Нам? Нам?! Черт, пока я убивал девушку своей мечты, вы наверняка пили вино в своей библиотеке! И теперь вы говорите мне — нам?!

— Не стоит цепляться за слова, мой дорогой друг, — покачал головой Курт. — Я мог бы расправиться с ней, но вы бы мне этого никогда не простили. Вы должны были сделать это сами. К тому же стилфи вряд ли ожидала, что именно вы нанесете удар. Мага она бы почувствовала и уж точно не позволила бы мне подойти.

Винс отвернулся. Харвис отхлебнул из банки.

— Знаете, мой дорогой друг, а я ведь никогда не любил, — вздохнул он. — Так уж сложилось, что все полтора века моей жизни я был один. Нет, разумеется, не обошлось без различных интрижек, но с настоящей любовью я никогда не сталкивался. Я хочу понять вас, но не могу.

— А мне сложно объяснить, что значит любовь для меня, — после долгой паузы сказал Винс. — Ее нельзя описать словами. Ты просто знаешь: без этого человека тебе будет очень и очень плохо. И вот сейчас мне плохо, потому что я уже никогда не увижу Аманду. Ее останки смыло в канализацию дождем. Редкий вид стилфи оборвался, и дети Хорс-тауна теперь могут спать спокойно… Черт, да какое мне дело до детей Хорс-тауна? У меня у самого нет детей… Я так и подумал, когда увидел ее сегодня. А потом — черт, да я ведь сам когда-то был ребенком, и она могла также поступить со мной… И выстрелил. И уже потом, когда я смотрел на горстку пепла, что осталась от Аманды, я подумал — лучше бы она убила меня тогда, чтобы сегодня мне не пришлось стрелять.