Однажды в Хорс-тауне

Люди бессильно опускают плечи и бредут в гребаные квартирки «три шага в длину и два в ширину», включают телевизор и ничего не замечают вокруг. Кто-то из них однажды вновь будет строить замки. Но волны реальности приходят на берега жизни с отвратительным постоянством, и воспрянувшие было мечтатели с очередным прибоем вновь никнут.

Я не уверен, что в этом мире можно построить что-то прочнее холодных кирпичных стен. Но, как и любой другой человек, брошусь возводить песочные цитадели при первой же возможности.

* * *

Он просидел у Доктора до позднего вечера. Харвис цедил вино и рассказывал истории давно минувших дней. Винс улыбался, шутил, однако в голове у него звучало только одно проклятое имя — Аманда. Словно какой-то остряк записал его на кассету и, включив магнитофон на воспроизведение по кругу, засунул его сыщику в череп.

Новал позвонил ей, едва пришел домой. Старался быть милым, старался, чтобы она ничего не заподозрила. Назначил встречу на завтрашний вечер.

А потом позвонила Мэй.

— Он… мертв, — сказала она, и голос ее при этом дрожал, как бродяга под ветром.

— Кто мертв? — изобразил удивление сыщик.

Он не хотел говорить правду. Если Мэй узнает, что Генри погиб из-за его допроса, она в лучшем случае просто возненавидит его. В худшем же миссис Кребол может подумать: «А не стараниями ли нашего доброго друга Винса Новала мой муж отправился на тот свет?» И, позвонив в полицию, рассказать о своих подозрениях копам. И тогда пиши пропало: его упрячут в камеру «до выяснения обстоятельств», и он не сможет выполнить задуманное.

— Он… Генри…

— О Боже! Как это случилось?

— Не знаю… я… пришла домой… а он… — Мэй снова разрыдалась.

— Успокойтесь, прошу вас. Я уже совсем близко, миссис Кребол, еще немного, и я поймаю убийцу…

— Прощайте, мистер Новал, — неожиданно спокойно сказала Мэй. — Знайте лишь, что я ни в чем вас не виню.

С этими словами она повесила трубку. Винс хотел сказать что-то еще… Но снова не успел.

Швырнув трубку на рычаг, он уселся в кресло и облокотился на стол. Что имела в виду Мэй, говоря ему «Прощайте»? Она решила уехать из города? Или свести счеты с жизнью?

К черту. К черту этих проклятых Креболов. Лучше бы он никогда с ними не встречался. Лучше бы отказался от дела. К черту. Проблем и так хватает.

Некоторое время сыщик озирался по сторонам в поисках чего-то, могущего отвлечь от дурных мыслей, однако его конура меньше всего походила на луна-парк.

Больше — как раз на конуру. Закрытое одеялом разбитое окно, пленка на диване, кровь на сливном бачке… Он честно прибирал этот беспорядок три дня назад, но пивные бутылки снова появлялись, бились и оставались на полу мелкими осколками. Самые крохотные противно хрустели, когда на них наступали. А те, что покрупнее, лишь чудом не впивались в ступни через подошвы.

«Осталось только завести собаку, — подумал Винс. — Чтобы добавила еще немного ароматов в этот чудесный букет».

Он откинулся на спинку и закурил. Мысли напоминали семейство змей, которым посчастливилось добраться до ненавистного дрессировщика — перепутанным клубком они давили на сознание, стремясь прикончить его.

Дым немного испугал их. Удавы-мысли бросились врассыпную, дав возможность рассмотреть их по отдельности.

Вернуть Креболам деньги? Но где теперь искать Мэй?..

Рассказать все Аманде, чтобы она покинула Хорс-таун и никогда здесь больше не появлялась? Но где гарантия, что стилфи попросту не прикончит его, как единственного хранителя своего секрета? Может, она и специализируется на детях, но в такой ситуации наверняка сделает для Винса исключение — если действительно умна, как утверждает Доктор. Да и отпускать ее нельзя… Скольких младенцев она уже убила? Скольких еще убьет? Нет, этот вариант не подходит.

Убить Аманду? Винс закусил губу, но сдержался. Это один из выходов. Но, может, найдется что-то более гуманное?

Винс обратил взгляд к остальным мыслям.

Убить Доктора?

Сделать Аманде предложение?

Заморозить ее в специальной камере до лучших времен, когда ученые научатся это лечить?

Одна идея бредовей другой. А что там еще, в самом углу?..

Послать всех к черту и уехать к бабушке Кларите в Техас?

Пожалуй, так бы и поступил, если бы не остатки совести, которые он все же не смог утратить. Они просыпались нечасто, но сейчас, к сожалению, был как раз один из этих редких случаев.

«Прежде закончишь дело! — выставила ультиматум совесть. — А потом можешь проваливать на все четыре стороны…»