Однажды в лунную полночь

— Правильнее было бы сказать, всего лишь безумие, — уточнил Вэнс. — К тому же мои права вступают в силу, только когда корабль находится в плавании. А мы, заметь, пока еще не в открытом море.

— Ничего, скоро мы там будем, — нахально усмехнулся Люсьен. — Я отдаю команду поднять якорь. Вэнс шутливо погрозил ему пальцем:

— Если ты действительно собираешься осуществить этот безумный план, смотри, у тебя появляется шанс стать жертвой тигрицы. Микаэла Рушар не похожа на женщину, склонную покорно следовать тому, что ей предписывают. Иначе она никогда бы не пробралась на корабль, а оттуда — в большой мир. Весьма вероятно, все как раз началось с того, что кто-то хотел заставить ее сделать нечто не пришедшееся ей по душе, а она выскочила из ловушки. Почему бы ей не проделать то же самое с тобой?

Люсьен равнодушно пожал плечами:

— Повторяю, после клятвы верности пусть выходит за меня, а потом делает что хочет. На мой взгляд, такое соглашение ничуть не ущемляет ее свободы.

— Все же я бы не стал рисковать и решать за нее, — предостерегающе сказал Вэнс, — характер у этой девушки ничуть не слабее твоего. Ты можешь совершить непоправимую ошибку.

Однако у Люсьена не было никакой охоты вступать в полемику с кем бы то ни было. Чем скорее все закончится, тем лучше. Пусть Микаэла брыкается как угодно, женой его она станет непременно, и тогда дед наконец оставит его в покое.

Люсьен вернулся в каюту и начал приготовления к свадебной церемонии — или, лучше сказать, к войне, так как Микаэла ринулась в бой, едва он распеленал простыню.

— Да как вы смеете! — прошипела она. — Немедленно развяжите меня, иначе я все расскажу Адриану и тогда…

Люсьен только отмахнулся.

— Дед больше всего хочет, чтобы мы поженились, вот мы и женимся, — хладнокровно заметил он.

Изумление Микаэлы почти мгновенно сменилось яростным потоком слов.

— Никому не позволено командовать мной, — сверкая зелеными глазами, выпалила Микаэла, — а уж такому чудовищу, как вы, и подавно! И никакой муж мне не нужен и не будет нужен никогда!

Сдерживая улыбку, Люсьен некоторое время смотрел на ее бурно вздымающуюся грудь, а потом шагнул вперед, заставив Микаэлу поспешно отступить и прижаться к стене.

— Вот, значит, как? А человека, который вовсе не собирается командовать, как вы изволили выразиться, тоже в мужья не возьмете? Представьте, ничего в вашей жизни, кроме имени, не изменится, — спокойно продолжал он. — У вас будет полная свобода и достаточно денег. К тому же этот брак защитит вас от мужчин, у которых могут возникнуть определенные планы.

Микаэла с подозрением посмотрела на странного жениха:

— Ну а вы-то что выигрываете от этой сделки?

— Во-первых, очаровательную жену. — Люсьен попытался погладить ее по щеке, но она отмахнулась от него, как от назойливой мухи. — Во-вторых, мир с Адрианом. Женитьба — вот все, на чем я настаиваю. По-моему, это достаточно щедрое предложение.

— И при этом совершенно безнравственное, — решительно заявила Микаэла.

Стук в дверь возвестил о появлении импровизированного священника.

— Ну что, начинать? — Вэнс вопросительно посмотрел на Люсьена.

Микаэла кинулась к двери, но Люсьен успел схватить ее и не церемонясь завел ей руки за спину так, что Микаэла вскрикнула от боли. Люсьен понимал, что такое поведение лишь укрепляет ее представление о нем как о мучителе женщин, но ему любым способом необходимо было потушить этот маленький вулкан.

Пока Вэнс бормотал начало клятвы супружеской верности, Микаэла продолжала пожирать глазами своего «нареченного». От нее не укрылось, что Вэнс пропустил слова, касающиеся любви, чести, и это ее ничуть не удивило: ведь она достаточно ясно дала понять, что подобные вещи в этот чудовищный план не входят.

— Люсьен Сафер, ты согласен взять эту… — Вэнс взглянул на раскрасневшееся от гнева лицо Микаэлы и невольно улыбнулся, — эту строптивую женщину в законные жены?

— Ну да, мне просто некуда деваться.

— А ты, Микаэла, согласна взять этого сумасшедшего, который еще непременно пожалеет о содеянном, в законные мужья?

Поскольку Микаэла молчала, Люсьен с силой сдавил ей руку, но она, хотя и сморщилась от боли, по-прежнему не произносила ни звука.

— Что ж, сочтем это за согласие, — констатировал Вэнс.

Люсьен вытащил из кармана кольцо, предназначавшееся некогда Сесиль, и надел его Микаэле на палец. Хотя кольцо было на несколько размеров больше, чем нужно, Люсьен решил, что это даже лучше: оно держится так же непрочно, как непрочны нити, объединяющие участвующих в этой церемонии.