Однажды в Марчелике 3

Стрельба не утихала. И даже постепенно приносила свои плоды. Сотня стволов – это всё-таки сотня стволов, хоть ты обожрись специями. Однако боевые потери всё-таки начинали Пера волновать. Десять человек за пять минут боя были убиты или тяжело ранены. И хотя теперь, укрывшись от пуль, солдаты гибнуть перестали, но сам факт, что врагам начихать на численный перевес, сильно напрягал…

И Пер впервые всерьёз задумался над тем, как будут воевать солдаты СоЗаМаО с армией Старого Эдема. Конечно, если вдруг таковая всё-таки доберётся до Марчелики.

Никто в их когорте не получал от правительства ни понюшки специй. А вот Старый Эдем во время войн на специи для армии не скупился… Пер помнил, что рассказывал отец про свою службу. У каждого солдата есть несколько наборов таблеток, которые по приказу принимают в бою – чтобы получить тактическое преимущество перед врагом. На этом строится целая наука ведения войн, сложившая на Старом Эдеме за последние сто лет…

«Надо обязательно спросить об этом у командования! – сделав себе зарубку на память, Пер выглянул в щёлку между досок днища телеги. – А это что такое?!».

К пирсу, рискуя помять о камень борта, подвалила потрёпанная паровая баржа. И теперь фургоны касадоров, воллы – да и сами преступные касадоры, чтоб им пусто было! – спешно перемещались на её борт по сходням.

– Это что ещё такое?! – возмутился Пер уже вслух. – Они уходят!!! Стреляйте по барже!!!

Центурион орал так, чтобы крик услышали его бойцы. Но, к несчастью, услышали его и касадоры. В тот же миг ситуация резко изменилась. Стоило солдатам переключиться на сбегающих преступников, как со стороны пирса что-то страшно громыхнуло – и беглецов заволокло дымом, который мешал прицелиться. Но это было ещё полбеды…

Что-то большое и тяжёлое ударило в днище телеги, с лёгкостью пробивая доски и прочные деревянные конструкции. Из места пробития брызнули щепки и капли крови, а саму телегу толкнуло так, что Пер не удержался на ногах и полетел носом вниз – прямо в булыжник мостовой. Когда он поднял голову, часть солдат центурии уже в панике бежала с площади. А другая, чуть более смелая, перепрятывалась в более надёжные убежища.

Самого Пера всё ещё слегка вело. Впрочем, как и других бойцов, которые остались рядом с ним. Но не всех. Трое солдат, стоявших за левым краем телеги, теперь изломанными куклами лежали на земле. Прилетевшее ядро навылет пробило деревянное препятствие, насмерть поломав ребят…

Откуда у преступников пушка, да ещё и военного образца, выяснять было некогда. Деморализованные солдаты волновали Пера значительно больше.

А преступники, засевшие на пристани, теперь снова – внаглую! – перестреливались между собой. Впрочем, куда больше стреляли те, кто грузился на баржу. Небольшая группа людей, по виду касадоров, быстро бежала к её борту, унося ещё и троих раненых. Причём с весьма завидной скоростью. Что, конечно, было неудивительно – с учётом принятых специй.

Впрочем, их противники раздражали центуриона ничуть не меньше…

– Огонь! Огонь! – взревел Пер, поднимаясь и направляя винтовку на вконец обнаглевшего преступника на борту пассажирского парохода. Тот как раз встал в полный рост и пытался стрелять по касадорам, бегущим по пирсу к барже.

Бойцы послушались центуриона Пера, но стоило им чуть осмелеть, как с борта баржи снова рявкнула сволочь-пушка. И хотя на сей раз одни преступники стреляли по другим, ещё не нюхавшим пороху солдатам хватило, чтобы опять со страхом попрятаться…

– Да что вы ссытесь, как девочки-целочки! – заорал на них Пер. – Огонь! Пока идёт перезарядка! Огонь!..

К сожалению, его центурия была хороша лишь для того, чтобы пугать обывателей. Пер и сам это отлично понимал. Стоило солдатам столкнуться с организованным сопротивлением, да к тому же при поддержке пусть и маленькой, но артиллерии – и весь их боевой дух куда-то испарился. Осталась только кучка испуганных вооружённых людей, даже не способных выполнять боевые задачи…

Будь у Пера в запасе пара месяцев, он бы живо поправил это дело. Вот только никто ему столько времени не дал. И теперь ему приходилось орать на подчинённых, чтобы те хотя бы не бросали оружие. Вот только единственным, кто по-прежнему стрелял, остался сам Пер. А единственной его жертвой оказался на диво наглый солдат, решивший послать командира центурии…

Пушка сделала ещё три выстрела. Это снова одни преступники палили по другим преступникам. Где-то вдалеке вяло пели рожки тревоги, призывая когорту СоЗаМаО к бою.

А старая паровая баржа стремительно удалялась от пирса, выплёвывая в воздух облака чёрного угольного дыма. Колёса крутились всё быстрее и быстрее, с плеском опуская лопасти в воду…

На пирсе остались лишь вторая группировка преступников. А Перу уже надоело орать и кричать. Он увидел, как оставшиеся нарушители перебегают на небольшой паровой баркас, стоявший в грузовой части порта. Подняв винтовку, центурион прицелился и сбил одного, а затем и второго беглеца. Их товарищи ответили ему хаотичной, но упрямой стрельбой.