Однажды в Марчелике

Брат так и не рассказал ему, что именно тогда случилось в столице. Несколько лет он писал письма домой, рассказывая о том, как учился, как служил в каком-то учреждении… Но однажды, пасмурным осенним вечером, Рональд внезапно появился на пороге отчего дома – хмурый и встревоженный.

Он сообщил, что за ним устроили охоту, и вся их семья может пострадать. Отец с матерью не поверили сыну и отказались покидать родной дом. Стивен тоже не хотел. В результате Рональду пришлось, скрипя зубами, уезжать одному. Однако всё сложилось иначе…

Стивен пошёл проводить его до станции. Они стояли, ждали поезда… И тут на горизонте вспыхнуло зарево пожара. Уже потом политеи, изучив останки родителей, сказали, что мать и отца сначала застрелили, а потом – подожгли дом. Рональд корил себя за то, что был недостаточно убедителен. А Стивен, лишившийся всего в один момент, просто возненавидел его.

Но старший брат отказался уезжать один. Он боялся, что Стивена всё ещё могут убить. И тогда Айвери-младший сдался и поехал с Рональдом. Три года они прятались по съёмным комнатам и квартирам на окраине Народной Аристократии. Чудом им удалось уйти, когда неизвестные преследователи вышли на след беглецов. У Рона обнаружились какие-то знакомые, которые помогли им сменить документы, достать билеты на пароход и срочно отплыть в Марчелику.

Здесь, на незнакомом континенте, без друзей и знакомых, Стивену некуда было деваться. Он постоянно находился при брате, которого люто ненавидел. Однако со временем ненависть поутихла, а потом ушла и жгучая злость. Осталась только обида за испорченную жизнь: ни семьи, ни детей, ни кола, ни двора… И презрение. К Рональду, его друзьям и приятелям, к членам номада… Но Стивен научился скрывать эти чувства.

Много лет он путешествовал с номадом: учился стрелять, держаться в седле, бить морды, пить дрянные спирты и не брезговать шлюхами. Много лет Стивен мечтал избавиться от всего этого разом. Иногда он даже заикался о том, чтобы уйти, но Рональд каждый раз повторял, как его ценит, как любит и не хочет терять. И Стивен оставался, понимая, что его уход лишь покажет всю глубину его презрения к брату. А он предпочитал презирать тихо, получая в обмен те блага, которые не снились в номаде даже Старику…

Стивен тоже оброс связями. Среди сборщиков, среди касадоров. Не всем нравилось руководство его брата, не всем нравились привилегии, которые имел Старик – а точнее, его особо ценное мнение. Раскол зрел уже давно, и нужен был лишь хороший план, как сместить старое руководство… А вот с планами у Стивена всегда выходило не очень. Каждый раз, когда он пытался хоть что-нибудь придумать, получалась ни на что не годная галиматья…

К счастью, он неплохо сдружился с Йоханом Беккером, а через него и с другими главами номадов самфуна. Не со всеми, конечно. С теми, кто готов был хоть что-то менять. В Марчелике зрели перемены, и Стивен прямо-таки чувствовал, что надо просто оказаться в нужном месте и в нужное время. А его тупица-брат всего этого не замечал в упор.

Ну а вскоре появились дельтианцы – общество касадоров, готовых изменить привычный мир Марчелики. Вот они-то и помогли Стивену составить отличный план…

Собственно, десять дельтианцев должны были стать ударной силой бунта: Стивен был уверен, что остальные его сторонники если и переживут утро, то ненадолго. Слишком много было в номаде Айвери тех, кто всё ещё горой стоял за Рональда.

Пора было приниматься за дело. Подсадной «пленный касадор из вадсомада» уже был связан и стоял на коленях у крыльца фургона. Дело оставалось за малым – поднять бучу. И Стивен считал, что с этим он справится на отлично…

– Убили!!! – заорал он во всё горло. – Как убили?! Их же было десять человек, сукин ты сын!

Пленник дёрнулся и сжался. Этот несчастный действительно был касадором из вадсомада: вот только привезли его дельтианцы совсем из других земель. О том, что его ждёт, он не знал, считая, что ему банально придётся сыграть роль пленника, а потом обрести свободу. Но уж кто-кто, а Рональд умел добывать сведения из пленных… Поэтому несчастному оставалось жить считанные минуты.

– Ты видел их тела?! Ты был там?! – кричал Стивен, с удовлетворением подмечая, как из фургонов вокруг выбираются люди.

– Да… Их было десять. Мы перебили всех… – заученно сказал пленник. Лицо ему изукрасили ещё накануне, пообещав отпустить и отсыпать деньжат, если всё скажет, как надо. – В моих вещах лежит винтовка одного из них… «Томас» двадцать первого года…

Найти нужную винтовку и привести её в тот же вид, что у Иоганна, было тяжело. Однако никто и не собирался её показывать вблизи – только издалека. И когда один из дельтианцев достал винтовку, по рядам сборщиков и касадоров прокатились шепотки: «Это Иоганна… У Иоганна была такая… «Томас» Гана… Не могу поверить…».

– Как это случилось? – спросил Стивен, заметив, как из фургона вышел его брат. – Рассказывай!