Однажды в Москве. Часть II

– Так с этого и все началось!.. Ну ладно, почему вы не участвовали? Вас же этот… Савелий Николаевич обязал взаимодействовать с этим тощим помощником Корейца?

– Так получилось… – вздохнул Длинный…

Глава XXV

…Когда вернулся в кафе, сразу уловил напряжение, царившее в воздухе. В зале работали рабочие. Тут же были Галя и Валя, бегающие по заведению и выполняющие указания Толика, как я заметил, абсолютно бестолковые. Я прямо обратился к Павлу, который старательно отводил от меня взгляд.

– Что случилось? Скажи, как есть.

– Твой отец… – замялся и забегал взглядом Павел.

– Что? Тоже умер? – спросил я со злостью.

– У него инсульт. Наиля сообщила…

Сусанны не было в заведении. Когда рабочие начали “погром”, Толик ее отпустил. Я зашел в ее комнату и громко хлопнул дверью. Бросился ничком на диван. Плакать не мог. Никакой боли и горечи тоже ощутимо не чувствовал. Просто ком в горле, окаменение в душе и, наверное, в облике.

Я всегда беспокоился больше о матери, чем об отце. Я же говорил, после смерти Искандера она немного тронулась. Наиля регулярно справлялась о ее здоровье, и я знал, что ведомство Мусаева ненавязчиво заботилось о родителях – это было обговоренное условие. Я регулярно общался с матерью по соседскому телефону, домой, естественно, не звонил по понятной причине. Но с отцом у меня отношения испортились. Он избегал общения.

Никогда не думал, что так быстро его потеряю. Отец в моем сознании ассоциировался с неприступной крепостью – всегда такой сильный, уверенный в себе, верный своим идеалам. Будучи искренним, идейным гражданином своей родины и большим патриотом, он тяжело переживал оккупацию земель. После погиб Искандер, которого он сам вытолкнул на войну. Конечно, не прямым текстом, но после полученного воспитания Искандер просто не мог остаться в стороне, не смог бы смотреть отцу в глаза, сидя дома. Он погиб. Жена помешалась на этой почве. Второй сын, тоже посланный на войну, сначала был обвинен в убийстве по непонятным мотивам, после выкуплен и подался в бега. А после и вовсе женился на представительнице вражеского племени. То, что эта представительница выросла на его глазах, чуть ли не в его доме, то, что она являлась дочкой его близкого соседа и почти друга уже не имело для него значения. Все поглотила эта привитая землянам не то Богом, не то Дьяволом этническая принадлежность. Отец замкнулся в себе. Не то, что он открыто меня осуждал. Я просто постепенно стал для него чужим. Он уклонялся от общения со мной, злился и грубил, когда соседи про меня спрашивали.

Его психика как-то переварила весь этот кошмар, но мозг долго не выдержал. Отец съел себя изнутри.

Подавленный горем от потери Джулии, я в последнее время забыл родителей. Теперь и это угнетало меня. Мама! Бедная моя несчастная мама! Что с тобой-то стало?..

Зашел Толик. То, что это был он, я определил по шмыганью носом, который несколько раз у Младшего был сломан, и он сопливо дышал из-за поврежденной перегородки. Он всячески отказывался сделать операцию, все отшучивался, что, мол, все равно опять сломают, что зря мучиться?

После послышалось бульканье выливаемой жидкости.

– Вставай выпей, легче станет…

Мне действительно стало легче после третьего стакана. На открытую тушенку я даже не взглянул. Пожевал лишь ломтик хлеба.

– Марина приходила. Мы не стали тебя будить.

– …

– Благодарить хотела. Цыган отпустили.

Мысли постепенно начали упорядочиваться:

– Где она?

– Вечером заедет с братьями. Днем у них какая-та сходка.

– Мне надо связаться с Наилей.

– Легко. Есть номер связи. Она звонила Настьке… Ты закусывай.

– Не хочу.

– Пить еще будешь?

Он поставил на стол вторую бутылку, вопросительно глянув.

– Нет. Позови Павла…

Романовы после начала изложенных событий на съемной квартире не светились. Толик теперь ночевал в кафе, Павел у своей девушки. К ней и поехали.

Настя или Анастасия – так звали подружку Павла, – проживала одна в двухкомнатной квартире у метро Бауманская. Павлик сначала постучался, после открыл дверь ключом. Настя в это время работала.

До назначенного времени для связи с Саламовой оставалась несколько минут. Достаточно, чтобы инструктировать Павла.

– Наиле грозит опасность.

– Что?..

Заваривающий на кухне чай Романов обернулся и в недоумении уставился.

– …Она ж в Баку! Кто ее достанет?

– Ты не понял. Это наши… Короче, мне срочно надо в Баку и не только из-за отца. Надо спасать Наилю.

– Рома, говори яснее!.. – Павел со злостью стукнул чайник о плиту. – Вы с ней постоянно шушукаетесь, что-то… видимо, предпринимаете. Но теперь выкладывай!..

Я застыл в растерянности. Но, как говориться, слово – птица, выпустишь – не вернешь.

– Скажу лишь то, что можно сказать. Слышал про аресты в Баку?

– В новостях передавали.

– Так вот, все они были в контакте с Корейцем. Наилю подозревает в сливе информации.

– Но зачем это ей? – Павлик растерянно присел на стул.

– Не знаю, бред какой-то… – я отвел взгляд. – Но ты же понимаешь – дыма без огня не бывает.

Павел немного задумался, видимо, анализировал. Повторяю, он всегда был смышленым.

– Ведь ты в курсе! – наконец высказался, посмотрев в упор.