Однажды в Октябре

— Гм, надеюсь, что меня в вашей истории не постигла судьба Дантона или Робеспьера? — с иронией спросил Ленин, — или меня, как Марата, убили враги революции?

— Нет, Владимир Ильич, — ответил я, — на гильотину вас никто не отправил, а вот убить вас пытались. Кстати, как и на Марата, покушалась на вас женщина — эсерка Каплан. Но вы выжили. А умерли все равно рано… Но, давайте, мы не будем сейчас говорить на эту тему… Лучше сначала получить квалифицированное мнение врачей о текущем состоянии вашего здоровья. — заметив в глазах Ленина недоумение, я добавил, — Наших врачей. Как только закончится принуждение Германии к миру, в Питер придет наш плавгоспиталь «Енисей». Так что, товарищ Ленин, этот разговор лучше продолжить после вашего полного медицинского обследования. Уверяю вас, что это совсем не больно.

— Хорошо, — недовольно буркнул Ленин, — Тогда, дорогой Александр Васильевич, скажите, произошла ли в вашей истории Мировая Революция?

Я вздохнул, — Нет, Владимир Ильич, мировой революции мы так и не дождались. Правда, после разгрома германских нацистов в освобожденных нашей армией государствах к власти пришли правительства, объявившие себя социалистическими. Но, как показала жизнь, социалистические идеи в этих странах не пустили глубокие корни. Мелкобуржуазный характер этих народов, в самом худшем его понимании, все время провоцировал антисоциалистические мятежи и беспорядки. Венгрия в 1956 году, Чехословакия в 1968 году, Польша в 80-х, Румыния в 1988 году, распад Социалистической Федеративной Республики Югославия в 1992 году и кровавая гражданская война последовавшая вслед за этим. После развала Советского Союза к власти в странах «социалистического лагеря», как и собственно в бывших республиках СССР, включая и Россию, пришли к власти нормальные капиталисты, которые быстро доказали большинству жителей этих стран преимущество социалистического строя. Только было уже поздно — поезд ушел…

Но хочу вас все же порадовать — социализм, как государственный строй, правда в весьма специфической форме, существует в такой огромной и могучей стране, как Китайская Народная Республика. И в маленькой латиноамериканской стране — Кубе, где люди не поддались на шантаж и давление, и до сих пор строят социалистическое общество для себя и своих детей.

— Да, старик Маркс во многом был прав, и во многом заблуждался, — задумчиво сказал Ленин, — но критерий истины — опыт. И никуда от этого не денешься, даже если этот опыт показывает, что изначально ставилась неразрешимая на данный момент задача…

— Ну, почему же неразрешимая? — пожал плечами я, — Теперь, с самого начала, Советская Россия станет передовым отрядом социализма, а не «охапкой хвороста»… СССР будет заниматься не дурацкими экспериментами, а постоянно наращивать свою промышленность и поднимать уровень жизни населения, чтобы у трудящихся со всего мира была возможность сравнивать. И особое внимание надо уделять мощи Красной Армии. Вот тогда, во время грядущего кризиса капиталистической системы, мы с ними и поборемся…

— Понятно-о, — протянул Ленин, — А когда, в вашем прошлом был этот самый кризис?

— В конце октября 1929 года, — ответил я, — ровно через двенадцать лет. И начнется он в самой могущественной и богатой стране капитализма — в США. Если все пойдет как нами задумано, без гражданской войны в России, у нас будет достаточно времени подготовиться.

— Я подумаю над этим, — серьезно сказал Ленин, — Вместо концепции «перманентной революции», безудержным апологетом которой является товарищ Троцкий и некоторые его единомышленники, как я понял, вы предлагаете начать не штурм здания мирового капитала, а его планомерную осаду… — потом Ильич вдруг резко поменял тему, и спросил меня, — Скажите, Александр Васильевич, — а вы член коммунистической партии?

— Нет, Владимир Ильич. — покачал я головой, — На данный момент я беспартийный коммунист, — и, увидев удивление на лице Ленина, пояснил, — Сие означает, что я согласен с идеями социальной справедливости и всемирного человеческого братства. Но я не вижу партии, которая готова взяться на практике за осуществления этих идей. В моем времени тамошняя компартия занималась борьбой за свои мелкие шкурные интересы, и держалась на плаву лишь из-за своего названия. Это ухудшенный вариант здешних меньшевиков. Вы не поверите, у нас со временем даже свои эсеры завелись, тоже, кстати, бледная копия здешних.

Настроение Ильича совсем испортилось. И это понятно, ведь недаром говориться в Святом Писании: «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь»… То что ему виделось простым и легким: «Вот победим, и будет всем щастье!» — на самом деле оказывалось только первым шагом к нечеловечески тяжкому труду.