Однажды в Октябре

Но тут появился старший офицер, и, дабы не вгонять Ильича в тягостные мысли и избежать опрокидывания корабля из-за того, что на его борту столпилась вся команда, сделав страшное лицо, разогнал всех любопытных по боевым постам. Только что на палубе было полно народу, и вот уже пустынно, как будто прозвучал сигнал боевой тревоги. Остались только матросы у трапа, которые нагло пользуясь служебным положением, вовсю глазели на Ильича, который первым поднимался по трапу.

Вместе со мной, появления вождя мировой революции ждал и командир «Североморска» капитан 1-го ранга Алексей Викторович Перов. Поднявшись на палубу, Ильич с удивлением покрутил головой, будто говоря «Господи, куда я попал?!». Сейчас он совсем не походил на свои хрестоматийные изображения, но было и в его личном деле и подобное фото без бороды и усов, но зато с кучерявым шиньоном, как раз относящееся к периоду финской полуэмиграции.

Чтобы не вводить товарища Ленина в смущение откровенным разглядыванием, мы почти тут же подошли к нему и представились. Пусть привыкает к тому, что теперь он государственный деятель, а не оппозиционная шантрапа. Следом за Ильичом на палубу поднялись его сопровождающие, три наших морских пехотинца и финский товарищ Эйно Рахья. Начал накрапывать небольшой дождик, и мы пригласили вождя в кают-компанию попить кофе и поговорить за жизнь. Его охрана, видя, что их подопечный попал в надежные руки, тихо ушла в кубрик морских пехотинцев. Мы почувствовали, как палуба под ногами слегка завибрировала. «Североморск» начал свой путь в Петроград, имея на борту бомбу невиданной разрушительной силы. Доведя нас до кают-компании, Алексей Викторович с извинениями откланялся. Именно ему предстояло выводить корабль по узкому и извилистому фарватеру на просторы Финского залива.

Интересно, что Ленин довольно быстро освоился в непривычной для него обстановке. Сидя за столом, и прихлебывая горячий кофе, которым нас угостил стюард «Североморска», он с любопытством крутил головой, то обводя взглядом окружающую обстановку, то с интересом поглядывая на меня…

— Товарищ, или господин, подполковник… — простите, не знаю как вам обращаться, — заговорил со мной Ильич, отставив чашку с кофе.

Я читал его как открытую книгу. Пока это было легко. Его неслабый, надо сказать, мозг требовал «информации», «информации», «информации».

— Уважаемый Владимир Ильич, лучше обращайтесь ко мне, «товарищ», — ответил я, — Когда у нас говорят «господин», то это либо иностранец, либо имеется в виду «очень большое дерьмо».

— Вот как замечательно, товарищ Ильин, — Ленин потер руки, — Скажите, а вы член нашей партии?

— Ах, вы насчет моей партийности… — улыбнулся я, — Нет, Владимир Ильич, я беспартийный, хотя у нас и есть так называемая коммунистическая партия, но, даже разделяя идеи социальной справедливости, вступать в нее я как-то не спешу…

— А почему же, позвольте вас спросить? — заинтересовался Ленин, — И почему вы назвали эту партию, «так называемой»?

— Два вопроса, — ответил я, — и один ответ. У этой партии только одно название — «коммунистическая». А все остальное даже на эсдеков-меньшевиков не тянет. А еще их лидер отчаянно боится победить на хоть каких-нибудь выборах, потому что тогда придется нести ответственность за все сделанное и несделанное. Да и собственно что-то реальное придется делать, а не только в парламенте заниматься словоблудием.

— Гм, — нахмурился Ленин, — а кто же тогда у вас защищает интересы трудящихся? Ведь должна же быть организация, которая занимается этим?

— Да никто… — пожал я плечами, — каждый сам по себе, а организаций разных полно, только они все больше занимаются защитой своих собственных интересов. Считается, сто защитой прав народа занимаются прокуратура, следственный комитет, суд, и так называемые пгавозащитники. Последние под видом защиты прав трудящихся, в основном занимаются защитой интересов иностранных государств.

— Ужасно, товарищ Ильин, это просто ужасно! — воскликнул Ленин, — Скажите, как вы докатились до жизни такой!