Однажды в Париже

— Девочка из «Академии звезд». Единственная действительно умная среди них. Она читала по ночам.

Перед тем, как заснуть, или для того, чтобы заснуть? Я не задал этого вопроса. В любом случае, если несчастный пьяница думает, что читать — это доказательство ума, то он уже выпал из нормальной жизни. Я ему посоветовал посмотреть на список бестселлеров, прежде чем выносить преждевременные суждения. Он улыбнулся, но сказал, что на эту девчонку стоит обратить внимание.

— Это настоящая штучка, — ухмыльнулся Дейер. — В прошлом году, когда ее остановила полиция, потому что она ехала по автомагистрали со скоростью в 180 километров в час, она объяснила, что опаздывает на мессу. И они ее отпустили. Она рассказала об этом на передаче первого канала телевидения. Саркози, который тогда был министром внутренних дел, тут же позвонил в «Телефранс-1», чтобы дать ей нагоняй прямо в эфире. Настоящий театр: она стала известной, а он завоевал новых избирателей.

Саркози! Он пробрался даже в «Глоб». А раз он уже обосновался тут, и речи быть не могло о том, чтобы уйти. Дейер имел упреки к «Сенсациям» в связи с ним. Он считал шокирующим, что журнал опубликовал снимки его жены во время каникул с другим мужчиной.

— Вы уже заживо погребли Геймара, заставив того говорить о его квартире [74]. А теперь вы способствуете тому, чтобы ослабить позиции единственного человека, который может провести оздоровление французской экономики. Из-за пустяков вы приносите стране вред. Не вмешивайтесь в частную жизнь политиков. Наличие этой запретной зоны составляет одно из очарований французского общества.

Тартюф, развалившись в кресле и потягивая мелкими глотками шампанское за счет принцессы, проливал слезы о суперинтенданте финансов. Это был просто театр Мольера. В этом микросообществе аристократов массмедиа солидарность была безукоризненной. Упомянут об адюльтере жены министра — и агент Джонни Холлидея возмущается. Все они отошли от обычной жизни и ожидали от других только аплодисментов. Никто из них не вспоминал о том, что в саду Эдема есть и змей. Что касается нас, журналистов, то нам остается только передавать толпам слова их господ, без комментариев, закрывая глаза, когда им было удобно, и задавая только обычные и согласованные заранее вопросы. Тогда они будут приглашать нас к себе за стол и будут называть нас своими друзьями, но в соответствии с устоявшимся протоколом — они в роли масла, мы в роли воды, и всегда одно и то же находится наверху. Это действительно так и происходит, но я не люблю, чтобы мне говорили об этом тоном мажордома, который напоминает служанкам о хороших манерах. Если я когда-либо рассчитывал на услугу со стороны Шарля де Дейера, лучше не стоило унижаться перед ним. Я отбросил его к канатам боксерского ринга, сказав:

— От главного редактора «Сенсаций» ждут вовсе не того, чтобы он следил за нравственностью нации, но чтобы он продавал больше экземпляров своего журнала. Пусть каждый делает свое дело, и овцы будут целы. «Сенсации» — это журнал для хулиганов и джентльменов. В тот день, когда мы будем публиковать только то, что никому не помешает, мы больше ни у кого не вызовем интереса. И ваши звезды больше к нам не придут. Я жалею, что поссорился с Саркози, но в конце года, когда мы опубликуем цифры о нашем тираже, мы помиримся. Мы не входим в состав королевского кортежа, мы эскортируем его. И если у нас есть сила, при случае мы можем его защитить. Но мы имеем право держать глаза открытыми, когда вы устраиваете себе спектакли.

Когда на экраны выходил фильм с участием одной из звезд конторы дражайшего Шарля, там очень хорошо знали, к кому надо обратиться в «Сенсациях». Мои слова не могли его удивить. Он не стал продолжать дискуссию.

— Вы не ошибаетесь, — кивнул Дейер. — Ваши небольшие открытия, которые, кстати, не являются таковыми, имеют тот же эффект, что и мигрень. Это болезненно, но это не оставляет следа. Кстати, вы не поверите мне, но…

Но что? Загадка. В шуме нелегко разобрать каждое слово. Алкоголь все только усугублял: Дейер шепелявил. Коммуникация явно была прервана. Дейер нагнулся, чтобы налить себе шампанского, и соскользнул на пол. Пока он поднимался, мысли вылетели у него из головы. Он вновь, с блуждающим взглядом, уселся в свое кресло, и именно в этот момент в трех метрах от себя я увидел — кого бы вы думали?! — Аньес. Я как мог быстро направился к ней. Она разговаривала с молоденькой девицей, так же похожей на скелет, как и девчонка из «Академии звезд», которая при моем появлении удалилась. Весьма кстати. Чтобы показать, что я не принадлежу к фауне окружающего нас зверинца, я поцеловал руку Аньес. Она тут же заставила меня спуститься с неба на землю.

— Эдуар, вы поняли, где мы находимся? — сказала Аньес со снисходительной улыбкой. — Это уже не «Кристал Рум». Здесь все просто целуются. Это шоу-бизнес.