Однажды в Париже

В целом Оливье опустил флаг и пытался спасти что можно из движимого имущества. Он ни за что не хотел оказаться втянутым в процесс в Соединенных Штатах. Его поведение в тот первый день, когда он выпроводил Брюса из страны, поставило бы его в опасную ситуацию и обязало бы затронуть людей из Министерства внутренних дел. Поэтому все было стерто. И ему было на это наплевать.

— С моральной и юридической точки зрения это эквилибристика, по-другому не скажешь. Но это единственный выход. А иначе нас всех выкинут.

При этих словах он еще раз улыбнулся. Поскольку Оливье пришлось проглатывать обиды, у него явно стала мягче челюсть. Потом он мне сказал: «Увидимся позже» — и направился к другим приглашенным. Буду откровенной: я вновь вернулась к жизни. Мне уже не нужно было силой навязывать свое возвращение. Я могла бы расцеловать первого встречного. Чтобы не ставить себя в смешное положение, я пошла и заняла свое место в зале. Прямо за мной сидели Жан Рено и рэпер Док Гинеко, они разговаривали с сидящей рядом с ними Сесилией Саркози. Ее муж обещал прийти на один из концертов. Несомненно, он будет присутствовать и на обеде. А почему бы и нет? Больше ничего мне не досаждало. Я спрятала свою злопамятность как можно дальше. Во всяком случае, ее не было рядом со мной. Когда одна из моих бывших ассистенток подошла и спросила гостей категории Ви-ай-пи, не желают ли они что-нибудь выпить, то встала на цыпочки, чтобы задать и мне тот же вопрос. Эта была нирвана. В конце концов, я была здесь, чтобы жить с этими людьми, а не для того, чтобы заполнять их досье. Сегодня вечером к тому же я не должна была о чем-либо заботиться, а могла просто смотреть концерт. Что я и сделала.