Однажды в полдень

- Да нет, – сказал Муравей.

А солнце припекало не на шутку, и изо всех лесных уголков и нор раздавалось громкое пыхтенье.

В ДВЕРЬ ПОСТУЧАЛИ.

- Кто там? – спросила Белка.

- Дятел, – ответил Дятел.

Белка выбралась из постели и потащилась к двери.

- Бандеролька, – сказал Дятел.

- От кого?

- Извольте расписочку, – сказал Дятел, подставляя Белке для подписи белое перышко в коричневом крыле.

- Мое почтение, – сказал Дятел, развернулся и исчез.

Белка положила посылку на стол и решила пойти умыться, чтобы разглядеть его получше. Когда она вернулась от умывальника, пакета не было. Дверь стояла нараспашку. Белка подскочила к ней и успела заметить, как пакет скользнул с кончика ветки и над вершинами деревьев неторопливо поплыл на восток, в направлении восходящего солнца.

Это был такой четырехугольный пакет, обмотанный шпагатом, с узелком и марками в правом верхнем углу.

Когда Белка в то утро рассказала о происшествии Муравью, он ответил довольно беспечно:

- Видал я ее. Классно летела!

- Посылка-то? – ошарашенно переспросила Белка.

- Ты что, не слыхала никогда? Ну, что с тебя взять. Об этом вообще мало кто знает. Она в основном под землей живет, но иногда вдруг вылезает почему-то, – кто ее знает, почему, – и пытается летать. По большей части ничего у нее не выходит, потому что ее кто-нибудь ловит и запихивает куда-нибудь или вон отдает кому. Во избежание.

Белка уставилась на Муравья. Она никогда точно не знала, когда ее водили за нос, а когда нет. В большинстве случаев ее это мало волновало, но теперь…

- Так она что же… живая? – спросила Белка.

Муравей изумленно взглянул на нее.

- Живая? Посылка? Да тут все живое. Облака, бук, роза, нога вон моя, мой башмак, мой шнурок, узелок на шнурке. Постой-ка.

Он наклонился и завязал шнурок.

- Ты чего-то ждешь? – продолжал он, выпрямляясь.

- То есть? – не поняла Белка.

- Ну да, чего-нибудь особенного, неожиданного.

- Я всегда жду чего-нибудь неожиданного, – тихонько сказала Белка и серьезно посмотрела вдаль.

- Как знать, – сказал Муравей.

- А интересно, что там, в посылке этой? – спросила Белка, помолчав.

- А что там, в тебе или во мне? – спросил Муравей.

Белка глянула на Муравья, потом на себя, на свой живот, на грудь, на хвост. У нее не было ни малейшего представления о том, что бы там могло быть.

- Не знаю, – сказала она.

Некоторое время они молчали. Потом Муравей сказал:

- Идем.

- Идем, – сказала Белка.

И молча, плечо к плечу, побрели они на поляну посреди леса.

- СЛЫШЬ ЧЕГО СКАЖУ, – сидя на верхушке бука, сказал Белке Палочник. – Когда совсем один, толком ничего не размышляешь.

Белка вопросительно посмотрела на него, не зная, что ответить.

- Ну, – наконец не вполне уверенно сказала она.

- Я вот чего, я хочу сказать, – продолжал Палочник, – тогда просто думаешь одно и то же.

- Ну, – сказала Белка.

- А вовсе не размышляешь.

- Нет.

- Вот как сейчас.

- Ну, – сказала Белка. Она зажмурилась и представила, что сидит, удобно устроившись, и с удовольствием слушает размышления Палочника.

- А теперь я размышляю о размышлениях, потому что я не один.

- Нет.

- И я взаправду могу размышлять с кем-то на пару.

- Ну.

Ветер тронул древесную крону, и Палочник зашуршал. Или это он дрожал, или стряхивал с себя что-то?

- Слышь чего скажу, – сказал он.

- Ну, – сказала Белка.

- Я вот думаю, размышлять – это очень важно.

– Ну.

– Важнее чем все прочее.

– Ну.

- И я очень рад, что что я вон сколько всего наразмышлял.

- Ну.

Некоторое время они молчали. Белка приоткрыла глаза и увидела, что на губах Палочника играет печальная улыбка.

- Слышь чего скажу, – сказал Палочник.

- Ну, – отозвалась Белка.

- Я очень часто бываю совсем один.

«Все мы порой бываем одни», – подумала Белка, но решила, что это прозвучит некрасиво, и вместо этого сказала:

- Ну.

Палочник тяжело вздохнул.

- Ладно, – сказал он. – Я пошел.

- Ну, – сказала Белка и тоже вздохнула, поскольку не знала, что бы такое сказать покрасивее.

Палочник осторожно прошествовал по ветке к стволу дерева и медленно спустился вниз.

- Слышь чего скажу, –крикнул он напоследок.

- Ну, – крикнула Белка.

- Спасибо тебе.

- Ну, – отозвалась Белка.

И задумчиво посмотрела вслед тощему зеленому существу, которое впервые пришло к ней в гости, и о котором, насколько ей было известно, никто никогда не размышлял.

В ЛЕСУ ШЁЛ СНЕГ, какого уже давненько не видывали.

Муравей позабыл само слово «снег» и был вынужден спросить у Белки. А Медведь вообразил, что это сыплется с неба украшение для его праздничного торта – вот так, бесплатно. Щука взглянула наверх и увидела, что у нее в окне вьются густые белые хлопья. И ей сделалось так уютно и спокойно в замерзшей реке.

Снег шел так долго, что в нем утонул весь лес. Только вершины деревьев еще виднелись, и лишь далеко-далеко – там, где были пляж, море и пустыня – по-прежнему пригревало солнце.

Белка и Муравей сидели на самой верхней ветке бука. Время от времени кто-нибудь выныривал из снега. На этот раз это оказался Слон.

- Эхехе, – сказал Слон, хоботом сдувая со спины снег. Он уселся рядом с Муравьем и принялся тяжело вздыхать.