Однажды в полночь

При ее приближении оба поклонились. Она грациозно присела – так шелковый носовой платок легко планирует, падая на землю. На ней было белое муслиновое платье, волосы уложены в греческом стиле, вырез платья можно было бы описать как обещающий приключения, за что каждый мужчина в комнате исполнился бы признательности.

Ничего общего со вчерашней широкополой шляпой и с непритязательной шалью.

– Мистер Редмонд, если вы и дальше будете навевать тоску своим мрачным видом, я буду вынуждена попросить вас уйти. Вы, как солнечное затмение, забираете весь свет, и люди начинают говорить о предзнаменованиях. Хотя некоторые дамы считают мрачность очень интересной. Может, поэтому вы прибегаете к ней? Или таким способом поддерживаете собственную загадочность? Или это как-то связано с небольшим синяком у вас под глазом?

Джонатан выслушал ее, неопределенно улыбаясь. Возникла стратегически важная пауза, которую он не торопился заполнить.

– Виделись еще с какими-нибудь герцогами, мисс де Баллестерос?

Томми вежливо улыбнулась, как будто он сказал что-то эксцентрическое.

Однако в глазах сверкнуло предостережение.

Улыбка у него расползлась еще шире, чтобы продемонстрировать, насколько ее предостережение ему безразлично.

– Может, вы недостаточно выпили, мистер Редмонд? – предположила она. – Сейчас рано, но шампанское действует подобно лучам солнца. Это должно помочь вам, и всем нам будет приятнее смотреть на вас.

Аргоси не удержался и встрял.

– Вы должны извинить меня, мисс де Баллестерос, но его лишили денежного содержания, и, понимаете ли, это может омрачить всякого. Я уверен, что еще одна или две минуты в вашем очаровательном обществе приведут его в норму. Ваше присутствие поможет любому мужчине позабыть о тревогах.

Томми без слов наблюдала, как двигаются губы Аргоси.

Тут он закончил.

– О… Это вы! – наконец сказала Томми и одарила его легким шлепком кончика веера.

Джонатан задохнулся от смеха.

Она сделала поворот в три четверти и посмотрела ему в глаза.

– Мне показалось, я слышала слово «шелка».

Вид у нее был исключительно деловой.

– Вы любите шелк? Я куплю вам целый корабль этого добра, – вызвался Аргоси.

– Будьте лапушкой, купите, – сказала она через плечо, как о самой обычной вещи.

Чтобы скрыть смех, Джонатан покашлял в кулак.

– Вы не ослышались, мисс де Баллестерос. Я вложился в поставки шелка.

– И?… Наверняка это не конец истории. Развлеките меня, мистер Редмонд. Заставьте меня рассмеяться или залиться слезами.

– И… я удвоил мою прибыль.

Она вздохнула.

– Обожаю счастливые финалы.

– Полагаю, это пока середина истории. Полученную прибыль я инвестировал в следующую поставку шелка.

– А дальше?… – поторопила его Томми, как ребенок, который слушает любимую сказку на ночь.

– А дальше… мы ждем.

– Другими словами, это превращается в нескончаемую историю вроде повествования Шахерезады в «Тысяче и одной ночи».

– Вы очень быстро схватываете. Инвестиции этим и интересны. Волшебная сказка превращается в быль.

Томми рассмеялась. Все в комнате беспокойно зашевелились, потому что ее слегка хрипловатый смех был по-настоящему искренним и вызывал в памяти звон колокольчиков, журчание родника и все, что могло взволновать мужчин. Всем им хотелось стать тем единственным, кто заставил бы ее так смеяться.

– В прошлый раз, когда вы были здесь, мистер Редмонд, мне показалось, что в разговоре вы упомянули что-то о прессе для цветной печати.

Джонатан отметил, что у нее не прямой взгляд. Вблизи было видно, что глаза у Томми зеленые, а радужка словно очерчена серебром. Форма глаз миндалевидная, как у цыганок или персиянок. И аккуратные черные брови стрелками. Аргоси сказал бы, что у нее лицо феи или колдуньи. Джонатан, впрочем, с ним бы согласился, хотя предпочитал холодных блондинок. Для него все необычное означало сложное, а исходя из его опыта, все «сложное» являлось синонимом «проклятого».

Аргоси, должно быть, совершенно не заметил прагматизма и ума, который светился во взгляде Томми.

Дело в том, что Джонатан в разговоре с ней ничего не говорил о цветной печати, и это его заинтриговало. Судя по всему, она не только устраивает засады под окнами всесильных герцогов, но и ловит обрывки подслушанных разговоров. И это не совсем то, что он ожидал. Для нее все эти салоны служили местом сбора информации.

А вчера Томми поинтересовалась, для какой цели ему требуются деньги герцога.

– У меня есть друг, джентльмен-немец, который сейчас живет в Лондоне. Он придумал способ цветной печати большими тиражами – хромолитографию. Так это называется. Я думаю, подобных способов – миллион. Он не единственный, кто рассчитывает наладить массовое производство, но единственный, кого я знаю в Лондоне.

Откинув голову назад, Аргоси театрально застонал.

– Теперь Редмонд собирается инвестировать деньги и в это дело, но я уже говорил, что в настоящее время ему не удается найти партнеров. – Решил он поучаствовать в недостойной его конкуренции за ее внимание. – Он вложил все в шелк. У него совсем нет денег.

Джонатан медленно повернулся к другу и пронзил его мрачным взглядом.