Однажды в России

Между подписанием приказов и их обнародованием обычно проходит два-три дня, в течение которых документы тиражируются и рассылаются. Этот интервал как нельзя лучше устраивал Рому, собиравшегося ознаменовать расставание со Следственным управлением довольно-таки лихой каверзой. Все ее детали были давно разработаны, оставалось лишь эффектно, со смаком разыграть концовку.

Когда он, стараясь не привлекать внимания ни о чем не ведавших сослуживцев, избавлялся от накопившихся бумаг и очищал ящики стола, к ним в комнату заглянул Малоешко и энергично поманил к себе Затуловского.

- Здравия желаю, товарищ подполковник! - выйдя в коридор, официально поприветствовал Затуловский.

- Рома! Едем за Эдитой, машина внизу!

- Не поеду, - сухо сказал Затуловский. - Нет у меня обезьянки Эдит, Лев Климентьевич, и никогда не было. Я ее выдумал, честное пионерское!

В этот миг Затуловский внезапно ощутил себя уже не рядовым, а ответственным работником.

Поэтому отказ от эффектной концовки розыгрыша дался Затуловскому с удивительной легкостью. Вернувшись к себе, он бесцветным тоном поведал сослуживцам, что минувшей ночью Эдит сдохла как праведница - заснула и не проснулась. Когда же доброхоты заинтересовались причиной гибели обезьянки, Затуловский с каменным лицом буркнул:

- Вскрытие покажет. Должно быть, дело в нитратах. Советский человек любую отраву переварит, и хоть бы что, а обезьяна - существо нежное, деликатное...

Благоразумие Затуловского не осталось не замеченным подполковником Малоешко.

- Роман Валентиныч, так держать! - пробасил он, в конце дня уединившись с Затуловским и стиснув его плечи не по годам сильными, ухватистыми руками. Догнал меня. Признавайся, небось уже примерял новые погоны? Да?

Должность, полученная Затуловским, была по штату майорско-подполковничьей, из чего следовало, что очередное звание у него практически в кармане.

- Спасибо, Лев Климентьевич. Что, приказ уже поступил?

- Завтра поступит. - Малоешко усмехнулся. - Что же, большому кораблю большое плавание. К слову сказать, думается мне, что это вы приложили руку к экспертизе виршей нашего Кунктатора. Было дело?

- Строго конфиденциально?

- Дальше не пойдет.

- Приложил, - с гордостью признался Затуловский.

- За что вы невзлюбили Судакова?

- Не выношу графоманов.- Затуловский весьма кстати вспомнил Леню Парусова и добавил: - С раннего детства.

- Звучит интригующе, - заметил Малоешко.

- Мой дедушка, профессор-филолог, в молодости подрабатывал рецензированием рукописей и однажды...

- ...завел обезьянку по имени Эдит, - опасаясь очередного подвоха, перебил Малоешко. - Роман Валентинович, хватит. Насколько мне помнится, это отец у вас профессор-филолог, а дед - часовых дел мастер. Да?

- У каждого из нас, товарищ подполковник, отец и мать в одном экземпляре, а дедушки и бабушки - в двух, - почтительно возразил Затуловский. - Один дедушка, мамин папа, был часовщиком-крупнистом, тогда как второй - профессором Ленинградского университета имени Жданова. Так вот, в конце двадцатых годов, будучи аспирантом, этот дедушка принес домой стишок, сочиненный каким-то патриотически настроенным работягой. - Тут Затуловский приосанился и нараспев продекламировал: - "Спи, Ильич ты мой прекрасный, баюшки-баю, пусть заглянет месяц красный в мавзолей твою..." Ну, как вам?

- "В мавзолей твою", - эхом отозвался Малоешко. - Жуть!

- А позднее, уже в студенческие годы, я заочно познакомился с другим доморощенным Байроном, отставником-подполковником, чье вдохновение питали неплательщики квартплаты, - увлеченно продолжал Затуловский. - Родителей на год послали в Индию, я жил один и случайно забыл вовремя заплатить. Так этот хрыч во всех подъездах расклеил стихотворение, написанное в мою честь. Всего не помню, только самый конец: "А девок на такси катает, на это у него хватает!" Есть вопросы?

- Тяжелый случай. - Малоешко пожевал губами. - Ладно, успехов вам на новом поприще!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПРОВОКАЦИЯ (1988-1989 годы)

31. В НОЧЬ ПОД РОЖДЕСТВО

В десятом часу вечера Сергей Холмогоров уселся за руль светло-желтых "жигулей" восьмой модели, прогрел застывший на морозе двигатель и без спешки поехал к Владимирской площади, коря себя за то, что связался с Нахманом. Нет, нельзя сотрудничать с теми, кто сперва клянется, что ни на йоту не отступит от намеченного плана, а потом порет отсебятину! Сергей представил себе горбоносую, низколобую физиономию Марка с выворотными негритянскими губами и выругался сквозь зубы.

Всплеск раздражения рефлекторно побудил его крепче нажать на педаль акселератора, отчего машина рывком кинулась вперед, но осторожность тотчас взяла верх, и он сбавил скорость. Выщербленный асфальт Загородного проспекта был покрыт коварной наледью, и Сергея отнюдь не привлекало попасть в аварию.