Однажды в Вестеросе (СИ)

В богороще было, как и всегда, тихо. Лианна устроилась у пруда, глядя на спокойную водную гладь. В мыслях она была в крипте под этим прудом. Воздух не был уже морозным и не пробирал до самых костей, но руки девушки почему-то окоченели. Пальцы были холодные, как ледышки. И Лианна поспешила прижать их к губам, силясь согреть дыханием. На душе было спокойно, пока при неловком движении боль не прорезала левую руку. Тогда девушку начинала наполнять злость, перемешанная со страхом. Решив не терять времени на внутреннюю неразбериху, Лианна опустилась на колени и сложила руки перед собой. Не отрывая взгляда от пруда, девушка горячо поблагодарила Богов за столь ценный подарок — за Рейгара. Она попросила сил для себя и него. И для отца. Это, пожалуй, всё, чего она сейчас хотела. Несмотря на отсутствие снега, Лианну, в конце концов, пробрал холод, и она поспешила укрыться в замке, как только окончила свою неуклюжую молитву.

В коридорах было тихо и пусто. Лианна без лишних свидетелей добралась до своих покоев и закрыла дверь на ключ. Последнее, чего она сейчас хотела — чтобы кто-то нарушил её одиночество. Присев на край кровати, девушка осмотрела платье: порвано оно было не сильно, но зато на самом видном месте. Сначала Лианна решила пойти сразу с повинной, но представив лица матери и Мириды, она эту мысль отогнала. Осталось продержаться не так уж долго, а затем она сама сможет выбросить это платье, будучи уже в Штормовом Пределе. Провозившись с корсетом, девушке, наконец, удалось скинуть треклятое платье на пол. Когда Лианна осталась совсем нагой, она подошла к большому зеркалу, рядом со шкафом. Она скользнула взглядом по лицу, шее, плечам и спустилась дальше, к груди, животу, бёдрам и чёрному треугольнику между ними. На глаза попались успевшие стать лиловыми синяки на левом предплечье, оставленные Робертом. Казалось, каждый его палец старательно отпечатался синеватой отметиной на бледной коже Лианны. Её захлестнула обида и злость. А затем разочарование. Она осознала, что Роберт может делать всё, что захочет, но она уже ничем не сможет ему ответить. Лианна сглотнула ком обиды, у неё нет сил, чтобы как-то задеть Роберта. В ответ на то, как он теперь задевал её. Может быть, Лианна и была неправа в своём поведении с Робертом. Но всё, что у неё было – слова против его силы. Девушка отвела взгляд от зеркала, прикрыв синяки правой рукой. Комната стала мутноватой из-за заславших глаза слёз. Лианна покрылась гусиной кожей, но одеваться не спешила. Она снова взглянула в зеркало, опустив руки. Сколько ещё таких отметин она обретёт со временем? Об этом она думать не хотела. Она уже не верила в то, что жизнь с Робертом будет такой уж безоблачной, как она всегда думала. Вновь появилось желание причинить ему такую боль, чтобы он не скоро смог оправиться. А ещё лучше, чтобы он помнил об этом всю оставшуюся жизнь. Но Лианна не знала, как это сделать. Если раньше она была уверена в любви Роберта к ней, то теперь почему-то начала сомневаться. Всё чаще в голову её приходила мысль, что Робертом двигала вовсе не любовь, а банальная похоть.

Похоть. Желание обладать Лианной целиком. Быть единоличным обладателем… Мысль об отмщении пришла внезапно. Лианну сразу же захлестнул ужас от того, что подобные мысли могли появиться в её голове. Она закрыла лицо руками, словно бы прячась от себя самой. Стыд невиданной до этого силой накрыл девушку. Ей так стыдно не было даже тогда, когда она вспоминала леди Мартелл. Но как бы стыдно это ни было, Лианна прекрасно понимала, что это единственный способ отомстить Роберту за всё и сразу. Предупредить всё то, что он ещё сделает с ней, и нанести удар первой. Девушка со стоном завернулась в одеяло, как в кокон, и рухнула на кровать.

Лианна поразилась тому, до чего она докатилась. Какие постыдные мысли порождает её больной разум. Ещё полгода назад ничего подобного и в голову ей придти не могло.

«Полгода назад я была рада выйти за Роберта», — напомнила себе девушка. Она без движения лежала на кровати, ощущая прохладу хлопковой ткани на своей коже. А мысли жили своей жизнью. Время от времени Лианна мотала головой и утыкалась лицом в перину, словно бы пытаясь отречься от своих собственных идей, но всё равно возвращалась к ним, как по кругу. Через пару часов эта мысль уже не казалась такой дикой, хотя и оставалась из разряда вымысла, которому не суждено стать правдой. Но ещё через пару часов, когда солнце, наконец, скрылось за горизонтом, Лианна села на кровати. Одеяло сползло и она, нагая, выпрямилась, как струна.

«Почему нет? — подумала она, всё ещё не признаваясь себе в истинных мотивах её глупого замысла. – Это всё, что я ещё могу сделать. Так не воспользоваться ли мне этим последним шансом поступить по своей воле? Хочет получиться меня целиком? Что ж, пусть попробует!»