Однажды в Вестеросе (СИ)

Это была одна из прогулок, которые Лианна с Рейгаром часто совершали по прибытии в Дорн. Сначала в Башне Радости, окрестности которой принц позволил девушке изучить, несмотря на её положение. А теперь в Звездопаде Рейгра часто вывозил её на побережье. Тут ощущение какой-то безопасности по сравнению с долгой дорогой сюда опьяняло, отсутствие страха быть нагнанным, застигнутым врасплох. Чувство полной защищённости стенами и людьми Звездопада. Здесь они все смогли, наконец, перевести дух. Лианна видела Дорн впервые, но он уже казался ей таким родным и безопасным. Почти как Винтерфелл. Только теплее, солнечнее, звонче.

Иногда Лианна просыпалась по ночам от криков, разлетающихся в стенах Винтерфелла, от свиста мальчишек, ржания лощадей, лязга молота молодого Миккена или его отца Волфрика о наковальню, от пронзительных криков птиц, пикирующих на мостовую, жаждущих урвать крошки хлеба или зёрна. Звуки Винтерфелла – такие родные сердцу и ушам – терзали девушку ночами, заставляя всё сильнее скучать по дому. Она всегда думала, что Винтерфелл город по-своему мелодичный. Но теперь, находясь в Звездопаде, где каждый звук, казалось, был частью какой-то неведомой журчаще-звенящей музыки, сотканной из звонких голосов дорнийцев, шелеста листьев, шума моря, брызг многочисленных фонтанов и звуков проносящегося ветра, Винтерфелл казался слишком грубым. Но как бы красиво не было в Звездопаде, временами Лианна с тоской вспоминала каждый звук родного дома. Да, сердце щемило от тоски. Но лишь до тех пор, пока Рейгар ей не улыбался. В такие моменты всё теряло смысл. Всё, кроме них двоих.

«Как же я тебя люблю», — думала Лианна в такие моменты, иногда не имея возможности произнести это вслух.

— Ну, а ты? – Рейгар повернулся к девушке.

Она ответила не сразу. Ей всегда нужно было время, чтобы понять, что происходит внутри. Сперва казалось, что она жалеет: слишком многое она вспоминала с тоской и стыдом. Но если задуматься, она понимала, что вряд ли хотела бы поменять хоть что-то. Даже от ребёнка, растущего в ней, она бы ни за что не отказалась. Не хотела бы, чтобы его не было. Хоть он и пугал её неизвестностью. Лианна не хотела ничего менять, кроме того, что ушла не объяснившись.

— Нет, — покачала головой девушка. – Конечно, нет. Я бы только хотела иметь шанс объяснить всё отцу и братьям. Если бы они знали…

— Они бы тебя отпустили?

— Хотелось бы думать, что да.

— Тогда так и было бы.

Лианна, до этого отвернувшаяся, вновь обратила к Рейгару свой взор, спустя пару секунд она улыбнулась. И то правда, она ведь вольна думать, что захочет. Отец и братья её очень любили. Они бы поняли. Они бы отпустили.

— А тебя ничего не гложет? – спросила девушка осторожно.

Принц вздохнул и снова бросил в воду камешек. Они сидели на невысоком каменистом выступе прямо близ моря, стремительно накатывающего мелкие волны на берег. Каждому из них это напомнило день на берегу Божьего Ока, хотя у Летнего моря мало чего общего было с леденяще-холодной рекой Севера. Лианна и Рейгар тогда не сговариваясь улыбнулись. Однако с губ принца улыбка слетела быстро. Конечно, он понял, о чём спрашивала его Лианна. Не гложет ли его то, что он оставил жену и детей в Королевской Гавани? А ведь она ещё не знала о войне, пусть даже и он сам ещё не знал точно. Как бы тогда она на него взглянула? Принц посмотрел на девушку внимательно, долго изучая её своими глазами цвета аметиста, словно силясь запомнить каждую мелочь. А Лианна ждала ответа. Рейгар долго подбирал слова.

— Не могу сказать, что меня совершенно ничего не гложет. Но это никоим образом не связано с нами: с тобой, мной или нашим ребёнком. Скорее меня гложет то, что я не оправдал возложенной на меня ответственности, оставил титул, своё будущее. Подвёл государство в какой-то степени.

— Я чего-то не знаю? – догадалась Лианна.

— Нет, — ответил Рейгар, прежде чем успел даже подумать о чём-то, и тяжело вздохнул. – Да, но я сам ещё ничего не знаю точно. Я обещал тебе, что всё расскажу. Всему своё время. Просто подожди немного.

Он словно бы не мог признаться ей сейчас. Ведь тогда пришлось бы признаться ещё и в смерти её родных. Он не мог сейчас этого сделать. Впервые, пожалуй, Рейгар ощутил себя трусом. Он понимал, что поступать так с Лианной нечестно. Она была всегда откровенна с ним, ничего не таила, а он ей платил такой монетой.

— Послушай, Лианна.

— Да? – ответила она, пожалуй, с излишним энтузиазмом.

Принцу показалось, что она уже знает всю правду и только и ждёт, когда же он, наконец, признается ей сам.

— Мне бы очень не хотелось, чтобы призрак Элии всегда витал над нами.

Лианна отвела взгляд. Рейгар понял, что попал в яблочко. Вот что в действительности волновало девушку – Элия. Элия и его дети.