Однажды в замке

Пока она будет говорить «да» в нужный момент…

На протяжении их короткой супружеской жизни они любили друг друга четыре раза. Гауэйн уложил Эди на постель, думая о том, что в пятый раз все должно быть иначе. Лучше.

Она сразу принялась извиваться, отбрасывая руки мужа.

– Хочу шампанского, – объявила она. И держа очередной бокал, взглянула на него сквозь густые ресницы и сказала:

– Я бы хотела, чтобы ты тоже лег.

– Что?

– Сюда.

Она показала на кровать.

– На спину. Ты мой муж, так что…

Эди рассмеялась бы при виде его лица, но все было слишком серьезно. Она снова пригубила шампанского, надеясь, что Лила окажется права. Голова шла кругом, и это, должно быть, хорошо.

«Только расслабься, – твердила она себе. – Только расслабься».

Но сначала… На секунду ей показалось, что Гауэйн этого не сделает. Он был самым властным человеком из всех, кого она знала.

Но он лег на спину, вот только лицо стало абсолютно бесстрастным.

Она подползла к нему и поцеловала в губы.

– Мне не нравится выражение твоего лица, – сообщила она.

Да, шампанское, определенно помогает.

– О чем ты?

– Иногда в твоих глазах ничего не отражается. Уверен, что не хочешь шампанского? Очень вкусно.

Он прищурился.

– Нет!

Слово вырвалось с каким-то волчьим рыком, и Эди тут же вспомнила о его вечно пьяных родителях.

– Ладно, – согласилась она, отставив бокал. – Теперь я хочу узнать, что ты хочешь.

– Что?

Гауэйн приподнялся на локтях, неверяще глядя на жену.

– Да все, что хочешь! Если позволишь коснуться себя, я уже на седьмом небе.

Эди почти пожалела, что выпила пятый стакан, потому что мозг работал не так, как надо бы.

– Ну… хорошо.

Он легонько потянул жену за руку.

– Что если мы сделаем наоборот?

– Как это?

Его грудь была перед ней, и она провела пальцами по мышцам.

– Что нравится тебе?

Она вдруг снова оказалась на спине. Руки, захваченные Гауэйном, были подняты над головой.

– Мне не нравится, когда меня так держат, – нахмурилась Эди.

– Черт!

Гауэйн отпустил ее.

– Но если ты так хочешь… – добавила она, ощутив внезапное возбуждение.

Он наклонил голову набок:

– Дело не в том, что хочу делать я. На этот раз – все для тебя.

– Верно, – кивнула Эди. – Я хочу дать тебе дорожную карту.

Гауэйн присел, глядя на обольстительное нежное тело жены. Потребовалась каждая капля самообладания, чтобы не упасть на нее и усыпать все ее тело поцелуями.

– Скажи, что мне делать, сладкая моя?

К его ужасу глаза жены наполнились слезами.

– Не знаю. Забыла спросить. Ты был первым, сам знаешь.

Он сжал ее лицо ладонями и поцеловал.

– Знаю, – прошептал он. – Знаю.

Брачная ночь была одним из самых значительных моментов его жизни. Хотя… все прошло бы лучше, не будь Эди так больно.

Она так чувственно выпятила нижнюю губку, что Гауэйн не выдержал и снова ее поцеловал.

Они на время забыли о дорожной карте, но потом он вернулся к заданному вопросу.

– Не знаю, – честно ответила она.

Его губы растянулись в медленной улыбке.

– Эксперименты – один из моих любимых способов времяпрепровождения. И я уже знаю кое-что о тебе.

– Правда?

Он кивнул.

– Вот это тебе понравится.

Гауэйн потер ее соски большими пальцами. Она охнула.

– Разве я неправ?

Эди не пыталась ответить, пока он делал это, так что он на мгновение замер и сказал:

– Эди.

– Да? – выдохнула она. – Мне это нравится.

Он нагнулся и… да, ей это понравилось.

Оказалось, что ей очень нравится все, кроме того момента, когда он лизнул ее под подбородком. И она принялась упрекать его, когда он лизнул ее подмышку.

– А я обожаю подобные вещи, – прохрипел он. – Ты пахнешь так хорошо. Как экстракт Эди. Мой самый любимый запах в мире.

– Фи! – вскричала она отстраняясь. – Прекрати!

Но эксперимент нужно было довести до конца, поэтому он продолжал лизать, целовать и покусывать ее от шеи до самого живота. Потом развел ее ноги, воскресил в памяти ее бедра, обхватившие виолончель, прежде чем прижаться губами к пухлой нежной плоти.

Гауэйн целовал Эди там и раньше, но делал это, пытаясь убедиться, что она готова. Дорожная карта – не для него. Для нее.

Каждый раз Эди, когда чувствовала крохотный импульс стыда, угрожавший снова заставить ее думать слишком много, позволяла шампанскому утащить ее обратно, в приятный мир бездумья. То, что делал Гауэйн, было так хорошо, что дыхание со всхлипом вырывалось из ее груди. И тут он согнул ее ноги в коленях так, что она оказалась совершенно беспомощной, и, боже, кажется, видел все, и не…

Он рычал, хрипло и тихо, и когда она осторожно взглянула в его сторону, увидела, что его плоть все еще стоит. Значит, он желает ее, хотя и делает все это.

Эди впервые почувствовала себя пустой, словно нуждалась в том, чтобы он ее заполнил. Она потянула его за плечи, но он не обратил на это внимания.

Все это время внизу живота скапливалось чувство… пока Эди не задвигалась неустанно, словно в лихорадке. Гауэйн погладил ее живот… ниже… проник в ее лоно длинным пальцем.

Она взвизгнула и выгнула спину. Этого оказалось недостаточно, поэтому она всхлипывала и молила его, пока он не присоединил к пальцу еще один, и сделал что-то своим языком, отчего ее руки упали с его плеч.