Однажды весной

– А где же ты торгуешь этими кофточками? Ирины глаза загорелись. Она еще не понимала, что уже, как неопытная рыбка, подсела на крючок, умело заброшенный рыбаком.

– Не в школе, разумеется, и не в своем районе. Зачем мне этот ядовитый шелест языков! А так, где угодно можно с ними встать. Например, у магазина, в переходе, у продуктового рынка. Да ты что, не видела, что ли, сколько в этих местах народу стоит, торгует?

– Видела, конечно.

– Вот и я среди них. Ну ладно, удачи тебе в твоих поисках, – сказала Вика, легко вскакивая на ноги и подхватывая сумку. – А я пойду за товаром. Глядишь, к воскресенью у меня в кармане пара сотенных появится.

Вика пошла к метро, потом замедлила, шаг, обернулась:

– Слушай, а хочешь, пойдем со мной? Я могу замолвить за тебя словечко перед Анной Васильевной. Возьмешь пару кофточек…

Ира покачала головой. Вика вернулась:

– А говоришь, деньги нужны.

– Не умею я торговать.

– Думаешь, я умела? Научилась: наука не хитрая. – Вика многозначительно хмыкнула. – Не понимаю, чего ты боишься? Не получится – не станешь этим заниматься, вернешь тряпки, да и дело с концом. А расклеивать бумажки на столбах всегда успеешь.

Ира задумалась. Действительно, что она теряет? Сходит к этой Анне Васильевне вместе с Викой, оглядится, решит. И она согласилась.

Они долго ехали на метро, сделав пересадку на «Проспекте Мира». Потом сели на трамвай с номером 13. Ира не верила в мистические совпадения, но, когда они оказались на улице Грязевая, ей стало как-то не по себе. Будто намек: человек: живущий на такой улице, занимается грязным, нехорошим делом.

«Перестань психовать, – одернула себя Ира, – нельзя же думать, что все, кто торгует на рынках или живут не на Цветочных улицах, непременно плохие люди. И потом, ты просто идешь посмотреть, тебя никто ни к чему не принуждает».

Спустя два часа Ира вместе с Викой оказалась на улице, в руках у нее была Викина спортивная сумка, в которой лежали четыре шелковые блузки и две вязаные кофточки. И как было устоять, когда вокруг тебя море, океан разноцветных шмоток с яркими ярлыками и наклейками. Одна блузка особенно понравилась Ире. Она даже примерила ее. Белоснежная, приталенная, с отложным воротничком и эффектными расклешенными манжетами, отгибающимися в виде раструба и застегивающимися на две перламутровые пуговки. «Как раз на последний звонок, подумала она и сняла английскую блузку, чтобы не подвергать себя соблазну истратить первый же заработок на обнову. Впрочем, эти деньги еще следовало заработать! На сердце было немного тревожно, но деньги были нужны. На следующей неделе она должна была звонить Алле Генриховне, а родители затеяли перекрывать крышу на даче, так что с финансами предвиделась напряженка.

– А может, я с тобой в первый раз постою? обратилась Ира к Вике, стараясь спрятать волнение за беззаботной улыбкой.

– Да ты что? У нас же одинаковый товар, осадила ее старшеклассница. – Разве можно стоять в ряд с блузками по триста рублей?

– Да, нельзя, – согласилась Ира.

Она еще не была уверена, что осмелится продавать этот товар. Взять его – это одно (Ира чуть сместила акценты в своих рассуждениях), а торговать им – это другое.

– Встань где-нибудь у рынка в первый раз, можно даже возле вещевого, – учила ее Вика, направляясь к метро. – Там конкурентов, правда, побольше, чем в переходе, но зато солидарность почувствуешь. Поддержка в нашем деле – великая вещь. К слову сказать, когда продашь первую вещицу, то остальные тряпки обязательно помажь…

– Как это помажь? – испугалась Ира.

– О святая простота! – Вика устремила глаза ввысь, где витали легкие облачка. – Это примета такая – на удачу. Берешь купюру покрупнее и прикасаешься ею к своему товару, чтобы быстро разошелся. Ритуал глупый, но действенный – сама проверяла. Ладно, мне еще нужно в одно место заскочить, – сказала Вика, – так что гуд бай. Сумку принесешь в школу в понедельник, там и поболтаем о твоих успехах.

– Договорились, – ответила Ира. – И спасибо за сумку – выручила.

– Ерунда, – небрежно заметила Вика, я и в пакетах дотащу. – Ну, дерзай и помни: «Человек боится до тех пор, пока позволяет себе бояться».

«Здравая мысль в такой ветреной головке», успела подумать Ира перед тем, как Викин след простыл.

Прибежав домой, Ира, словно воришка, затолкала сумку под кровать и тут же рванулась к телефону. У них в квартире появился еще один аппарат с автоответчиком. Родители постарались, к счастью, до того момента, как крыша протекла. Ира включила запись.

– Ирка, ты куда пропала? – услышала она, но сердце ее не ускорило бег и не упало в пятки – это был голос Сергея. – Я, безусловно, рад, что ты обзавелась автоответчиком, – вещал тот, – но все же хотелось бы услышать тебя живьем. О’кей?! Перезвони мне, но вначале подумай над одним вопросом: если Катька говорит, что я осел безмозглый, не означает ли это, что она в меня наконец-то влюбилась? Пока.

Ира усмехнулась. Как всегда в своем репертуаре – коротко и ясно. И кажется, у него с девочкой из параллельного класса, о которой Ира была наслышана, что-то намечается. Флаг им в руки!