Однажды…

Пафнутий Львович и не ответил. Он действительно не придавал никакого значения орденам и медалям.

И НИКАКОГО МЫЛА!

Первый в Германии химический факультет в университете (земля Гессен) был организован в 1824 году знаменитым химиком Юстусом Либихом (1803–1873). При этом ему пришлось приложить немало усилий, дабы преодолеть сопротивление профессоров, считавших, что химия нужна только аптекарям. Упрямились и немецкие купцы — спонсоры, говоря современным языком. Выделив деньги на переделку казарм в учебные аудитории они взамен требовали подготовки на факультете мыловаров.

В день торжественного открытия факультета Либих должен был выступить с вводной лекцией. Старейший университетский профессор Г. Зинмайер предупредил его:

— На лекции будут не только студенты-отличники, но и уважаемые, весьма состоятельные люди земли Гессен. А потому я настоятельно попрошу вас не подпускать никаких шпилек в их адрес и не нарушать наших старых традиций добропорядочности.

— Что может быть добропорядочнее, чем истина! — успокоил его Либих.

И, взойдя на кафедру, он в первых же фразах не отказал себе в удовольствии решительно высказать именно истину.

— Господа! — раздался громовой голос юного ученого. — Настоящий химик — не какой-то там изготовитель мыла или серной мази. Я совершенно не намерен готовить на своем факультете каких-то там фабрикантов соды. От тех, кто собирается у меня учиться, потребуется освоение всех основ химических и физических знаний, научный образ мышления. Что же касается практических задач, то на моем факультете я категорически не позволю на них оглядываться. Только после овладения всеми научными законами и правилами экспериментов у студента сам по себе появится ключ к дверям, за которыми — польза от химии. И она, естественно, куда больше, чем какое-то там мыло…

НЕПЕРЕВОДИМОЕ УЧЕНИЕ

Не зная немецкого языка, французский философ-позитивист Огюст Конт (1798–1857) никак не мог постичь обширных и сложно написанных трудов знаменитого немецкого философа Георга Гегеля (1770–1831). Поэтому при личной встрече он дружески попросил его сформулировать суть своих идеи «вкратце и на французском языке».

— Мое учение нельзя изложить ни вкратце, ни на французском языке! — мрачно ответствовал Гегель.

ВИДАЛИ МЫ ЭТУ АМЕРИКУ…

Будучи командированным в США, Д. И. Менделеев (1834–1907) повстречал на Филадельфийском выставке, посвященной 100-летию Штатов, группу русских мастеровых, приехавших монтировать павильоны и стенды русской экспозиции. Разговорившись с ними, Дмитрий Иванович был удивлен тем, что Америка не произвела на них благоприятного впечатления. Все-то им здесь не нравилось, все-то было глупо, суетливо, не по человечески, словом, не шло ни в какое сравнение с порядками и обычаями родного отечества.

— Но, согласитесь, есть же и кое что хорошее, — убеждал их Менделеев. — Например, вон, посмотрите, пьяных почти нет…

— Да это оттого, что и водка у них дрянная: ею не напьешься допьяна, — объяснили мастеровые.

КТО ПЕРВЕЕ?

Немецкий ученый И. Бартельс (1769–1836) известен, главным образом, как профессор математики Казанского университета (первый в его истории), обучавший будущего создателя неевклидовой геометрии Н. И. Лобачевского. А до этого, учительствуя в частной школе в Брауншвейге, он первый обратил внимание на выдающееся дарование восьмилетнего К. Гаусса, который больше, чем кто-либо иной, повлиял на развитие математики в XIX веке.

Участие в судьбе двух великих математиков оставило в тени работы самого Бартельса. В XIX же веке его изыскания в области теории функций и аналитической геометрии оценивались очень высоко. И знаменитый П. Лаплас на вопрос, кто есть первый математик Германии, без колебаний ответил: «Бартельс!»

— А как же Гаусс? — удивился вопрошавший.

— А Гаусс — первый математик мира! — сказал Лаплас.

ПО СВОЕЙ МЕРКЕ…

Взойдя на престол после смерти Николая I, 37-летний Александр II начал смещать с государственных постов отцовских любимцев. Это очень удручало вдовствующую императрицу Александру Федоровну. И когда ее старший сын выгнал главноуправляющего путями сообщения и публичными зданиями печально известного графа П. А. Клейнмихеля, она не выдержала.

— Как ты можешь удалять из министерства того, которого избрал твой отец, лучше, чем кто-либо другой, умевший распознавать и выбирать людей? — накинулась она на Александра II.

— Мама, папа был гений, — нашелся император. — И ему были нужны только исполнители. А я, увы, не гений. И мне надобны умные советники…

НОВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ

Как-то раз в присутствии Н. М. Синева (1906–1991) — видного специалиста в области атомной промышленности — зашла речь о некоем молодом ученом, ставшем в 39 лет академиком, а в 42 — вице-президентом АН СССР.

— Я знаю об использовании атомной энергии в военных целях, — сказал Николай Михайлович. — Знаю и о ее использовании в мирных целях. Теперь на примере, — и тут он назвал фамилию молодого ученого, — я узнал, что атомную энергию можно применять и в личных целях!