Одним пальцем

Мисс Марпл пристально посмотрела на меня, а потом очень глубоким голосом проговорила:

— Но ведь это ужасно — это действительно страшно. Миссис Калтроп, присоединившаяся к нам в этот момент, спросила:

— В чем дело, Джейн?

Мисс Марпл беспомощно бормотала:

— О боже, о боже, что же делать?

— Что тебя так взволновало, Джейн?

Мисс Марпл вздохнула.

— Во всем этом что-то не так. Но я уже так стара и все в голове у меня путается — ничего не могу придумать!

Я почувствовал, что совершенно сбит с толку, и облегченно вздохнул, когда миссис Калтроп увела свою подругу.

В тот день я, однако, еще раз увидел мисс Марпл. Гораздо позже, когда уже шел домой.

Она стояла у мостика на окраине городка, возле домика миссис Клит, и разговаривала ни с кем иным, как с Миген!

Миген я хотел увидеть, весь день стремился с нею встретиться. Я прибавил шагу, но, когда я уже почти подошел к ним, Миген резко повернулась и пошла в противоположную сторону.

Меня это задело, и я хотел пуститься за ней вдогонку, но мисс Марпл загородила мне дорогу.

— Я хотела бы поговорить с вами, — сказала она. — Нет, за Миген не ходите. Сейчас это неразумно.

Я хотел ответить ей порезче, но она обезоружила меня словами:

— Это очень смелая девушка — такую не часто встретишь.

Я все равно пошел бы вслед за Миген, но мисс Марпл добавила:

— Не ищите ее сейчас. Поверьте, я знаю, что говорю. Ей нельзя потерять даже доли своей решимости.

В словах старушки было что-то, охладившее мой пыл. Словно она знала нечто, о чем я не имел и понятия. Мне стало страшно, сам не знаю почему.

Я не пошел домой. Вернулся на Хай — стрит и бесцельно ходил взад и вперед. Не знаю, чего я ждал и о чем думал.

Потом меня остановил этот старый нудный болтун — полковник Эпплби. Осведомившись, как поживает моя сестра, он продолжал:

— Это правда, что сестра Гриффита начисто рехнулась? Говорят, что это она писала анонимки, здорово тут кой — кого взволновавшие. Я сначала не мог в это поверить, но утверждают, будто это все-таки правда.

Я ответил, что, действительно, правда.

— Да, да — надо сказать, что на сей раз наша полиция отличилась. В таких случаях главное не торопиться, это самое главное. Любопытная штука — анонимки всегда пишут высушенные старые девы. Правда, Гриффит выглядела вполне прилично — только зубы немного выступали. Ну, да в этой дыре красавиц не сыщешь.., разве что гувернантка Симмингтонов, та стоит того, чтобы оглянуться за ней вслед. К тому же и милая девушка:

Всегда поблагодарит за любую мелочь. Недавно я проезжал мимо, когда она с мальчишками была на прогулке. Дети бегали по вересковому полю, а она что-то вязала и как раз очень расстроилась, потому что у нее кончилась шерсть. «Ну-ну, — сказал я, — может подвезти вас в Лимсток? Мне все равно надо заехать туда за удочкой. У меня это займет не больше десяти минут, а потом я вас привезу назад». Она задумалась, не хотела оставлять ребят без присмотра. «Да ничего с ними не случится, — говорю я, — кто их тут обидит?» Мальчишек я брать с собой не хотел, это уж извините! Ну, уговорил я ее, высадил у магазина, а через несколько минут на обратном пути подобрал — вот и все. Уж так она меня благодарила! Очень приятная девушка.

Я постарался как можно быстрей отделаться от него. А после этого я увидел мисс Марпл в третий раз. Она выходила из полицейского участка.

Откуда берется страх? Где он возникает и где прячется, прежде чем вынырнуть наружу?

Достаточно одной коротенькой фразы. Вы услышите ее, она уткнется у вас в памяти и вы никогда уже от нее не избавитесь:

«Возьмите меня с собой… Так страшно сидеть и думать о том, какая я была злая…»

Почему Миген сказала это? Почему у нее было чувство вины?

Ведь не из-за смерти же миссис Симмингтон.

Почему она чувствовала себя виноватой? Почему? В чем она могла себя винить?

Миген? Исключено! Миген не могла иметь ничего общего с этими письмами.., с этими отвратительными, гнусными письмами.

Оуэн Гриффит знал на севере аналогичный случай — школьница…

Что это говорил инспектор Грейвс? Что-то насчет незрелого интеллекта…

Невинные старые девы бормочут на операционном столе слова, которые им и слыхать-то вроде неоткуда было. Маленькие сорванцы вырисовывают на стенах похабные надписи.

Нет, нет, это не Миген.

Наследственность? Дурные задатки? Какое-то отклонение от нормы, которое она унаследовала, сама об этом не зная? Не ее вина, а несчастье, расплата за грехи старших поколений?

«Не гожусь я для вас. Я больше умею ненавидеть, чем Любить».

Ох, Миген, маленькая моя. Только не это! Все, что угодно, но не это! А эта старуха преследует тебя, подозревает тебя. Она говорит, что у тебя достаточно смелости. Достаточно — но для чего?

Я чуть с ума не сошел. Через несколько минут я немного опомнился, но Миген я хотел увидеть — должен был увидеть!

В половине девятого вечера я вышел из дому и направился в город, к дому Симмингтонов.